запахнула халат одной рукой, второй продолжая придерживать дверь. — А ты почему тут?
— Впустишь? Это моя дань, — протянула бутылку подруге, и та несмело посторонилась. — Ты спала?
— Я… да, собиралась, — промямлила она.
— Насть, у меня острая нехватка дружеской поддержки. Побудешь моей жилеткой? Я не могу сейчас одна оставаться.
— Почему? Что-то случилось?
— Сдохнуть хочется, — бросила, скидывая ботинки.
— Лиль, так что у тебя произошло?
Так, где у Насти бокалы? О, они у раковины стоят, чистые но влажные.
— Ты не одна была? Изменяешь мне с другой подругой? — пошутила, взяв бокалы и полотенце. — Или мужик появился? Колись!
— Сначала ты колись, — фыркнула Настя.
— Давид мне изменяет.
— Ой, началась старая песня о главном! Сколько раз я это слышала, заладила одно и то же. Лиль, может к дяде доктору сходишь?
— Мой. Муж. Мне. Изменяет, — отчеканила я, обернувшись к Насте. — Пойдем в спальню, не хочу на кухне сидеть и жаловаться.
Настя схватила меня за руку, останавливая.
— Расскажи. С чего ты взяла что у Давы кто-то есть? У тебя есть доказательства? Кто она? — спросила подруга, гневно сузив глаза.
У меня нет доказательств. Есть простые события, которые Давид легко может объяснить. Да, эти события простые, но я никак не могу выбросить их из головы.
Доказательств измены нет, а вот уверенность в ней — есть.
Ну, или же я просто дошла до ручки за эти 5 лет.
Не хочу рассказывать это Насте. Хочу чтобы меня обняли, поддержали, пообещали поддержать. Хочу посмотреть смешные ролики на Ютюбе, и заснуть с подругой в обнимку.
— Насть, расскажу как только выведу его на чистую воду.
— Господи, Лиль, да разведись ты с ним, раз кобелем считаешь! — вдруг взбрыкнула подруга. — Просто подай на развод. Изменяет тебе Давид или нет, но очевидно что вы не пара.
— Вот как? Просто уйти, и даже не выяснить ничего?
— А зачем ему нервы мотать? Я бы на твоем месте, заподозрив любимого в измене, собрала вещи и вернулась к родителям. Развелась бы, и даже имущество делить не стала. Гордость должна быть!
Да-да, очень умно. Вот только я не хочу уходить в неведении.
— Красиво звучит. Идем, бутылку захвати, — скомандовала я, и вышла в коридор.
— Давай здесь посидим. Лиль, ну не надо в спальню, там не прибрано. Лилька!
— Ты от меня мужика скрываешь? — остановилась я у двери в спальню. — Или скрываешь следы разврата?
Настя смутилась, не ответила мне.
До чего же я нахальная сегодня: с работы сбежала, к Насте вломилась без звонка, еще и в спальню к ней хочу ворваться как гвардеец в бордель. Я развернулась, чтобы вернуться на кухню, но нечаянно задела локтем дверь, которая открылась с тихим скрипом.
— Оу, больно, — скривилась и хотела закрыть дверь в спальню, но замерла.
Свет в ней горит.
Постель разобрана, разворошена. И, да, разврат на ней был.
А к изголовью привязан тот самый шарф, который я дарила Насте. Вот только я не успела его вернуть.
Хотела. Но не успела.
Глава 16
Моя лучшая подруга — любовница моего мужа.
И вот этим проклятым шарфом он сегодня привязывал ее, голую, к постели.
От этой мысли в меня будто дьявол вселился.
Двинулась навстречу Насте, что шла ко мне с бутылкой.
И с размаху зарядила ей кулаком в лицо.
— Ты с моим мужем спишь?!
Настя выронила бутылку, завизжала. Оттолкнула меня и метнулась в кухню.
Дверь захлопнулась передо мной с оглушительным грохотом.
— Ты с ума сошла, Лиля! — закричала она оттуда. — Ты совсем больная?
— Открой, — навалилась на дверь и заколотила по ней руками. Меня распирает, я прибить ее готова. — Как ты могла!
— У-у-у, — Настя завыла. — Сейчас соседи полицию вызовут! И скорую! Боже мой, Лиля, тебе лечиться надо, ты что сделала? Как я завтра на работу пойду?
От ее глупого вопроса я словно протрезвела.
Я обвиняю подругу, что она спит с моим мужем, а Настя переживает, как пойдет на работу с синяком…
Перестала колотиться в кухню и потерла костяшки. Лишь сейчас почувствовала, как рука после удара болит.
Да я в жизни не дралась, мама в обморок бы упала, если бы узнала.
Я напала на подругу.
До чего меня довел Давид?
— Мы с тобой с первого класса вместе, — Настя завывает за дверью. — Ты уже рехнулась со своим Давидом, Лиля. Напала с кулаками… Господи.
Она по ту сторону всхлипывает, я без сил привалилась плечом к косяку.
— Насть…
— В бойцовский клуб езжай!
— Я увидела шарф и…
— И решила, что я сплю с твоим мужем! Долго думала?
Подавленно замолчала.
Настя права, я окончательно рехнулась.
Но это невыносимо уже, подозрения меня с ума сводят.
— Открой дверь, — попросила. — Я успокоилась.
— Успокоилась она. А у меня тут весь пол в крови, — зло выплюнула Настя. Но все-таки открыла дверь.
Увидела подругу и вздрогнула.
Красными пальцами она держится за нос. А на пол и, правда, капает кровь.
— Я тебе нос разбила? — шепнула.
— И я тебя убью, — пообещала Настя и толкнула меня плечом, убирая с дороги. Она двинулась в ванную, я за ней. Настя всхлипнула. — И даже не извиняйся, Лиля. Все равно не прощу.
— Насть…
Подруга остановилась перед зеркалом. Убрала руку от лица и завыла.
— Как я пойду на работу?
— Ты ведь секретарь, — ляпнула.
— Раз не фотомодель, то можно нос ломать? — Настя зыркнула на меня в зеркало. — Лиля! Вот именно — я секретарь. Лицо фирмы! А ты нашего директора видела? Он мне премии за красоту выписывает. А теперь что будет?
— Останешься без премии в этом месяце?
— Да! Господи, кому расскажешь — не поверят. Все решат, что меня любовник избил.
— Это он шарф привязал к кровати? Любовник?
Настя не ответила. Включила воду и склонилась над раковиной.
Встала у нее за спиной.
Настя моет нос, в слив стекают розовые ручейки.
Какая я черствая.
Вместо посиделок с подругой и разговоров по душам черте что устроила. И продолжаю думать про Давида.
Где он сейчас?
— Ко мне сегодня приходил мой мужчина, — веско сказала Настя, выключив воду. Придвинулась к зеркалу и задрала нос, высматривая потери. — Или ты думаешь, что только у тебя есть мужчина, а у других нет? Так вот. Мой меня любит хотя бы, — уколола она. — У нас такая страсть, что тебе и не снилось, ясно? А шарф, — Настя сдернула с сушилки полотенце. Морщась, начала осторожно промокать лицо. — Мы в городе пересеклись с Давидом, и он передал. Всё? Устроила мне, блин, допрос.
— Что-то нашло, — пробормотала удрученно. — Просто Давид…
— Изменяет тебе, —
