честное слово, что жидкое горючее Гитлеру не доставляется силами ада из подземного царства. Чтобы иметь бензин, нужно его взять. У Гитлера были солидные запасы. Но английская авиация методически уничтожает их, а советская разрушает и жжет нефтепромыслы в Плоешти. Кроме того, партизанская война у (нас и в Европе сильно способствует уменьшению этого главного, основного и решающего материала для успешного развития садистских и отменно глупых планов взбесившейся обезьяны Гитлера: повернуть человеческую историю на несколько тысячелетий назад, к возникновению рабства, – начать игру с начала не по воле исторического процесса, а так, как захотел «божественный» Гитлер.
Начиная войну с Советским Союзом, Гитлер рассчитывал на три мнимых предпосылки: на усталость Англии от войны, ее желание заключить мир, на нежелание американского народа вмешиваться в европейскую кашу, заваренную Гитлером, и на молниеносное наступление фашистских армий на Киев – Москву – Ленинград.
Три главных карты Гитлера биты.
Что у него еще остается на руках? Или фальшивые, или мелкие козыри, которые он держит под столом, надеясь, что противники окажутся дураками и трусами.
Ему не одолеть нашей военной мощи, увеличивающейся технически и количественно с каждым днем. Ему не сосчитать наших резервов. Ему не заставить Англию отказаться быть Англией и стать на колени. Ему не остановить своей грязной обезьяньей ручонкой раскручивающейся пружины военной промышленности США. Он нас пугает, мы не боимся. Мы уверенно, с непреодолимой решимостью будем сжимать Гитлера в объятиях «железной девы»,
«Правда» от 30 июля 1941 г.
Русские воины
Англичанин Флетчер, посетивший Россию в конце XVI века, говорил о русских воинах, что они жестоко бьются на поле брани и, окруженные врагом или раненные, не сдаются в плен и никогда не молят о пощаде, но умирают молча, как бы покоряясь судьбе.
Так англичанин объясняет свойство русского воина мужественно принимать смерть. Но мы знаем, что не покорность судьбе заставляла русского воина рубить мечом по насевшим врагам, покуда смертная тьма не застелет глаза его. Не смерть страшна ему в бою, но стыд. Держава русская велика, и не годится русскому человеку, если послали его оборонять честь державы, пятиться ради своего живота. Умирать никому не хочется, но что ж поделаешь! – вышел на бранное поле не для того, чтобы петь песни. Надо биться, и биться надо жестоко.
Воины русские – «…под трубами повиты, под шеломами взлелеяны, конец копья вскормлены, пути им ведомы, яры – овраги – знаемы, луки у них напряжены, колчаны отворены, сабли изострены, – сами скачут, аки серые волцы в поле, ищучи себе чести, а князю славы…» Так поется в «Слове о полку Игореве» о курянах – дружинниках князя Всеволода Святославовича.
Издавна русские считались храбрыми воинами. Русский характер воспитывался в вечной борьбе с врагами, с суровой природой, в огромных просторах земли. В те (времена, когда другие народы, вторгшиеся в Европу, получили в наследство культуру погибшей Римской империи, восточные славяне расселились на пустынных равнинах, по диким рекам, по краю лесов, уходящих на север, по неприветливым берегам и островам Балтийского моря.
Славянин был воин-пахарь, воин-охотник и рыболов, не расстававшийся с мечом и рогатиной ни в поле, ни в лесу. Долгие зимы не усыпляли ум его, – в лесной глуши, в снегах, в курных избах он складывал песни и плел вязью слов волшебные сказки. Ни один народ в мире не создал столь богатой изустной литературы. В ней отражена вся его сложная, богатая, талантливая, мечтательная, пытливая, веселая и вольнолюбивая душа.
Русским землям грозили с севера финские племена, с востока и юга азиатские кочевники, с запада германские колонизаторы-крестоносцы. Их-то деятельность, кстати сказать, Гитлер и положил в основу фашистской идеологии.
Великий Новгород и Псков пресекли навсегда германскую колонизацию. Не одни только дружинники князя Александра, но все новгородские люди вышли положить живот свой за русскую землю и, встретясь на рыхлом весеннем льду Чудского озера с крестоносцами и чудью белоглазой, побили их в сече, столь жесюкой, «что льда на озере стало не видно, все покрылось кровию». Александр под колокольный звон въехал в Новгород, и пленные рыцари шли пешие впереди него, как побитые псы.
Двумя годами раньше Александр с новгородской дружиной встретил на Неве, в устье Ижоры, ярла Биргера Фолькунга, вышедшего крестовым походом с большим войском на Русь. Ни ярл Биргер, ни воеводы чужеземные, ни рыцарь-епископ, затеявший этот поход, не вернулись домой с Невской битвы.
Трудно пришлось рыцарям от новгородских ратников. Таврило Олексич, – так рассказывает летописец, – погнался за бегущим ярлом Биргером до самого его корабля, по мосткам вскочил на корабль, и рубился, и был низвергнут с конем в воду, но выплыл на берег и опять кинулся в сечу; наскочив на воеводу, поразил его насмерть и, наскочив на рыцаря-епископа, поразил его всмерть же… Другой новгородец – Сбыслов Якунович – с одним топором врывался в строй рыцарей, закованных в железо, и ужас охватывал их при виде такой ярости. Третий новгородец – Миша – с товарищи бросился вплавь к вражеским кораблям и влез на них и три корабля сжег. Четвертый – Ратмир – один, пеший, был окружен рыцарями и бесстрашно рубился с ними, покуда не упал от множества ран.
После Батыева нашествия отшумела слава Киева. Русская земля стала расти и крепнуть вокруг Москвы, и тогда неизбежная задача встала перед всем народом: свергнуть татарское иго. Хан Золотой орды Мамай сильно шалил в то время, подскакивая к Рязани и Нижнему-Новгороду. В один год князь нижегородский Борис разбил его на реке Пьяне, на другой год князь московский Дмитрий опять разбил его на реке Воже. Тогда Мамай, рассердясь, собрал бесчисленное войско – много сотен тысяч всадников – и двинулся, чтобы положить всю русскую землю пустой.
Дмитрий стал собирать ополчение. Народ сам шел под московские знамена, – у кого был меч, у кого – топор, у кого – рогатина, вместо лат надевали поверх полушубка тегилею – кафтан из стеганого войлока. О возврате домой не думали, а думали о том, что пришел час, когда быть или не быть русской земле.
Стопятидесятитысячное русское войско, в большинстве своем пешее, вышло к Дону, к устью Непрядвы. Когда поднялся осенний туман, вдали стало черно от татар. Они полумесяцем спускались с холмов на широкое Куликово поле. Русские тоже сошли с холмов, навстречу им.
Первым вызвался инок Пересвет на единоборство с татарским богатырем Челубеем. Они разъехались на три прыска лошадиных и так жестоко ударились, что оба войска громко вскрикнули. Поединщики пали мертвыми. Тогда начали
