Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Она посмотрела на Томаша – тот нервно пальцами руками колечко, словно ему тоже было небезразлично.
Тут-то Маржана поняла: ну конечно! «Свобода!» Волколак решил попросту отдать её стае в обмен на собственную волю. Томаш хотел то ли отбиться от Добжи, то ли, наоборот, защититься от неведомой силы. Но что будет с ней? Выживет ли, умрёт или останется в зверином теле до самой смерти? А умирают ли оборотни? Перерезает ли Морана нитки Велесовых слуг?
От злости Маржана топнула ногой и побежала к кумиру. Будь что будет! Она покажет этим двоим, чего стоит! Вот ведь глупая – ещё и радовалась, что княжич взял её с собой и не спросил ничего. Боль впилась в душу когтями, забралась в нутро и принялась нещадно грызть.
Маржана обернулась и ахнула: на неё нёсся громадный волк. Вот-вот растопчет! Захотелось вскрикнуть, да не успела – зверь наскочил с раскрытой пастью и укусил за горло. Больно, Матерь, как же больно! Всю душу вывернуло, выбросило в жгучий костёр. Огонь нещадно поедал Маржану, а после всё погасло.
Окровавленное тело осталось лежать возле кумира. Кровь измазала подтаявший снег и нежные первоцветы, что пробивались к солнцу сквозь холодную землю.
3.
Томашу не приходилось ещё наблюдать превращение со стороны. Он знал лишь то, что человек сливался со зверем, проходя через страшное испытание. Когда волк укусил Маржану, Томаша затрясло.
– Нравитс-ся? – усмехнулся Добжа.
Девичье тело скрючилось с хрустом, ужасным и мерзким. Душа её тоже раскалывалась надвое. Томаш не хотел смотреть, но Добжа словно бы заставлял, мол, не отворачивай очей, иначе опозоришь и себя, и род. А Маржана стонала, выла, хрипела, то теряя всё человеческое, то, наоборот, борясь со зверем, что сливался с людским духом. Сквозь кожу прорастала шерсть, и руки, которые всё больше походили на лапы, разрывали одежду.
В лесу лучины тянулись, словно застывший мёд. Стая разбрелась по округе, потеряв интерес к гостям. Не впервой, в конце концов. Только Добжа и его прислужники оставались рядом. Вожак насмешливо поглядывал на Томаша. Да, струсил, не захотел ни сидеть с братьями, ни становиться зверем и терять голову. Как будто у него не было собственной воли!
Томаш уважал свой род и гордился им, точнее, обоими родами, но так не хотелось идти на поводу у старших и отыскать собственный путь! Жаль, нельзя обойтись без жертв. Не ему менять устои и обижать хозяев леса, да и девка – вот ведь глупая! – сама пошла, даже уговаривать не пришлось.
Вскоре из-под тряпок вынырнул волк. Двигался он смешно, словно был слепым, а из пасти раздавался жалобный скулёж. Томаш взглянул на Маржану и не увидел в ней ничего человеческого. Что ж, этого он и ожидал. Девка стала волчицей и теперь будет бегать в стае Добжи до скончания века.
– Быть по-твоему, – выдохнул вожак. – Можеш-шь нос-сить ш-шкуру, я не с-стану тебя прес-следовать до вес-сны, но при одном ус-словии.
– Что ещё за условие? – спросил Томаш.
Добжа не ответил – взглянул на Маржану. Волчица пробежалась вокруг кумира, помотала головой и внезапно перекинулась через себя со звериным воплем. Томаш с трудом сдержался, чтобы не зажать уши, поморщился, но в следующий миг удивлённо вытаращил глаза так, словно те обманывали.
– С-судьба, – хохотнул Добжа. – Тебе с девкой одной тропой идти.
Маржана прижалась к ближайшему дереву всем телом и безумным взглядом смотрела на стаю. Томаш заскрежетал зубами. Ему, княжичу, – и с какой-то девкой! По одной тропе!
– Шутишь, что ли? – хмыкнул он. – Может, ещё в терем притащить накажешь?
– Я тебе, что, с-скоромох?! – взбеленился Добжа – Велес с-сказал идти – значит пойдёш-шь! И тебе это будет на пользу, мальчиш-шка!
Иначе не отпустит. Томаш фыркнул. Маржана казалась ему каженной[9]. Кто захочет бегать вместе с безумной девкой-перевёртышем? Она словно прилипла к клёну и тряслась, сжимая в руке комок меха – доказательство зарока. Без кольца, конечно… Да и вообще оно всё неправильно, не должна была простая девка становиться волколаком! Это у княжеского рода договор с Добжей, да и то не каждый княжич мог перевоплощаться назад и не забывать человеческую сущность!
От негодования Томаш вдарил кулаком в дерево. Добжа покачал головой и отошёл в сторону.
– З-с-сабирай, – сказал он. – И уходите пос-скорее.
Пришлось подать Маржане разорванные вещи. Хорошо хоть рубаха почти уцелела, а кожух… Ну ничего, по лесу походит, а как доберутся до деревни, то раздобудут новый. Лишь бы девка оделась.
Маржана дрожащими пальцами натянула рубаху, затем сразу кожух, обула башмаки с порванной подошвой. На ноги она поднялась не сразу – сперва падала и шаталась, а потом еле-еле зашагала. Казалось, девка эта вообще ничего не понимала. Вот ведь послали боги! И зачем связался только?!
Лихорадочная, с погасшими глазами, она шагала прочь, желая поскорее покинуть проклятую поляну и позабыть всё, как страшный сон.
– И помни, – напоследок сказал Добжа Томашу. – По одной тропе, не с-сворачивая… Иначе – с-смерть.
Он прикусил губу. Мерзость! Все они хороши: что братья его, что Добжа! Всем им надо чего-то от Томаша, причём постоянно – ни выдохнуть, ни вдохнуть нельзя! Ну ничего, он справится. Не бросит девку, но и возиться с ней не станет – не нянька же, в конце концов! Сдохнет ли, выживет – не его забота. Но лучше бы первое.
4.
Боль и злость смешивались, выворачивали кости, заставляли рыдать и кашлять. Маржана не понимала, на каком свете она находится – то ли среди чуров, то ли на родной земле, но точно знала – это была смерть. Она прикасалась к телу, вела пальцами по коже и пыталась подобраться поближе, к сердцу. Становилось и холодно, и жарко, её бросало из одной стороны в другую, где-то между замереть не получалось. Её нитка тряслась в руках Мокоши, казалось, ещё миг – соскочит и окажется у острого серпа Мораны. А дальше – темнота.
Но Маржана не сдавалась. Она плевалась кровью и перекатывалась по земле, пытаясь сбросить шкуру, вернуть себе две ноги и девичье лицо. Волк в ней тоже мало что понимал. Звериный дух не отказался бы от пищи, но слабое тело не становилось на лапы. Да что там – оно не могло даже сесть! Маржана скулила и вертелась на морозной земле, не зная, куда деваться. От страха и боли она позабыла всё.
Налетевший ветер – Стрибожий слуга, не иначе – толкнул её вбок и заставил перевернуться. Маржана чуть не взвыла, на глазах выступили слёзы. Обратное превращение прошло быстрее, с хрипом и очередной волной боли, но в разы легче. Очутившись в своём теле, она выдохнула – и сразу поняла: рано успокаиваться.
«Спрятаться! Немедленно спрятаться!» – тревожно шептал внутренний голос.
Не помня себя, Маржана отползла к дереву.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
