— Чьи хоть вагоны? — вздохнул Грязнов. — Наши? Какое это имеет отношение к Баку, не понимаю...
— Такое, что сегодня утром был убит генеральный директор одной тюменской компании, — сказал Меркулов.
— Слышал, телевизор смотрю иногда. Но это в Тюмени. А я, чтоб ты не забыл, работаю в московском розыске.
— Послушай, — Меркулов уже начал терять терпение, — что за манера отпихиваться, не выяснив всех обстоятельств дела? Там нефть — и здесь нефть. Там убивают — и здесь убивают. Там похищают людей — здесь похищают составы с бензином. И убили этого «генерала» именно после истории с этим составом. Хочешь, чтобы это дело передали вам официально? За этим дело не станет. Считай, уже передано.
— Ну так бы сразу и сказал, — протянул Грязнов. — Значит, состав этот обнаружен не сегодня? Не пять минут назад?
— Три дня тому назад, — сказал Меркулов. — Сначала работала районная прокуратура. После убийства «генерала» ввязались мы.
— Хочешь сказать, что там заметают следы? — спросил Грязнов. — Похоже, это уже не первое дело, которое вы на себя повесили.
— Не первое, — согласился Меркулов. — И боюсь, что останется нераскрытым, как и предыдущие. А от убитого идет цепочка туда, к Каспийскому морю. Эти связи проявились не сразу. Но когда что-то обрисовалось, я подумал...
— Правильно подумал! — перебил его Грязнов. — И забудь, что я тебе наговорил. Борисыч там один, или почти один, а нас здесь целая орава. Можем хотя бы созвониться, встретиться после службы на нейтральной территории, чтобы совместными усилиями снять стресс...
— Со мной это не проходит, — сухо сказал Меркулов. — И ты это знаешь. По части снятия стрессов я пас.
— Конечно, знаю! — воскликнул Грязнов. — И я это к слову. Если нашему другу угрожает опасность, я готов всегда, везде и в любое время...
Меркулов положил трубку.
Не любит он таких разговоров, подумал Грязнов. Меня Борисыч еще терпит по старой дружбе. А с Костей так нельзя. Неправильно воспринимает...
Но должен же кто-то в нашей компании играть роль трезвой головы. Хотя когда не с кем выпить, тоже нехорошо. Ну какой из меня начальник? Селекторные совещания провожу, как воз в гору тащу. Поскорей бы из кабинета сбежать, хоть в Ховрино, хоть куда.
...До станции Ховрино Грязнов добрался уже в темноте. Машина с трудом выбиралась из снежных заносов и пробок, петляя по полутемным улицам.
Потом с помощью дежурного диспетчера он вышел на некий восьмой путь, упиравшийся в тупик. Здесь солдатики в бушлатах расчищали пути, а их прапорщик, полупьяный и расхристанный, сидел в теплой будке со стрелочницами в оранжевых жилетах и пил с ними чай.
— Следственная бригада вон там, — показал рукой прапорщик, ничуть не смущаясь своего вида перед полковником милиции. Там, куда он показал, темнело в отдалении старое кирпичное здание с несколькими горящими окнами. — Проводят следственный эксперимент, товарищ полковник.
Женщины захихикали. Грязнову показалось, что над ним.
Если на все обращать внимание, сказал он себе, выходя из будки, на самое важное не останется ни сил, ни времени.
Следователи и эксперты — всего их было четверо — допивали жидкий чай, согреваясь возле батареи.
Старший группы устало взглянул на Грязнова.
— Что тут определишь? — пожал он плечами. — Пока светло было, кое-что узнали. Ничего особенного на первый взгляд. Местные жители решили слить себе канистру бензина. Их задержала милиция. Так обнаружилось, что их канистра пуста, поскольку пусты цистерны. Песок там есть, это верно. Для веса положили, не иначе. Причем во все до единой цистерны.
— Откуда они прибыли? — спросил Грязнов, стараясь согреть руки у батареи.
— Из Белоруссии, с нефтеперегонного завода. Если точнее — из Мозыря. А почему это заинтересовало МУР?
— Прежде всего этим заинтересовалась Генпрокуратура, — сказал Грязнов, следя за тем, как ему наливают чай в эмалированную кружку.
— Ну да, там было убийство генерального директора, — кивнул следователь. — Думаете, здесь есть какая-то связь?
— Вопрос не ко мне, — пожал плечами Грязнов. — Если ваше начальство полагает, будто генеральный директор остался бы жив, если бы не обнаружился этот состав с песком, то им виднее. Что вы-то, Геннадий, забыл как вас по батюшке, думаете?
— Алексеевич, — напомнил следователь местной прокуратуры. — Обыкновенный криминал. Причем обнаглевший от безнаказанности. Кто-то заметает следы.
— Убивая «генерала»? — спросил Грязнов. — Что-то сомнительно. Хотя, возможно, это было той последней каплей... Ведь убивают тех, кто кого-то прикрывает, если говорить о подобных историях.
Местные криминалисты молчали. Одни смотрели в окно, другие — в маленький черно-белый телевизор, в котором что-то мелькало.
— Во всяком случае здесь мы ничего не найдем, — сказал Геннадий Алексеевич после паузы. — Искать надо в бухгалтерских книгах. В деловой переписке. На таможне. Только не здесь.
— В Белоруссии, — кивнул Грязнов. — Только один вопрос. У этой фирмы есть какие-нибудь связи с Азербайджаном? Может, слышали?
— Сейчас везде ищут чеченский след, — сказал Геннадий Алексеевич. — И если надо — находят. Если бы Чечни не было, ее стоило бы придумать. Вам не кажется? Очень удобная республика. Все можно на нее свалить.
— Вы что-то не то говорите, — нахмурился Грязнов. — Я вас про нефтяные фирмы спрашиваю. В Тюмени, в Баку. Может, слышали, какая там связь?
— Мы третий день чего-то ищем, — пожал плечами следователь. — И все время ждем, когда кто-нибудь у нас это дело заберет. Может, вы? Отдали бы с удовольствием.
— Почему при слове «Азербайджан» вы вспомнили про чеченцев? — не отвечая на его вопрос, спросил Грязнов.
— Ивлева, гендиректора фирмы, кому предназначался бензин, зарезали среди белого дня в подъезде его дома. Весь подъезд был в крови. Голова чуть не отвалилась, когда его поднимали. Горло перерезано от уха до уха. Теперь там работает Тюменская прокуратура, здесь мы. Но кому- то надо связать эти оба дела воедино. Иначе ни черта не поймешь.
— Когда это произошло? — спросил Грязнов. — И есть ли улики?
— В том-то и дело, что убийство произошло через два дня после того, как мы возбудили уголовное дело и дали телеграмму в Тюмень в эту фирму. С уликами негусто. Говорят, есть там отпечаток подошвы кроссовок большого размера...
— И перерезанное горло — тоже доказательство, почерк своего рода, мусульманский след... — сказал Грязнов. — И подсказка, где копать. Как вы думаете?
— Вы меня спрашиваете? — хмыкнул следователь. — Все вопросы к Генпрокуратуре. Обещали прислать своих «важняков», а прислали вас.
— Идите домой, — сказал Грязнов. — Я серьезно. Вы совершенно правы. Тут не отпечатки пальцев надо искать. Хороший аудит даст больше, чем осмотр вагонов. Идите отдыхайте. Раз дело взяла к себе Генпрокуратура и поручила оперативную работу нам, можете отдыхать с чистой совестью. Оформите кое-какие бумаги — и финиш. Что смотрите? Можете сослаться на меня. Мол, полковник Грязнов из МУРа приехал и всех разогнал по указанию Генпрокуратуры.
