мизерными, такими бессмысленными, что хотелось начать всю жизнь заново. Захотелось прожить так, как мечталось когда-то, когда не встречался ещё с большими бедами, неприятностями, когда проблемы вокруг не мешали жить и строить свою желанную судьбу.
Пробыв на реке пару часов, катаясь в округе, Алексей медленно возвращался к родному берегу. Только подплывая всё ближе, он заметил, что рядом с Гаврилой стоит вдруг прибывший с визитом Пётр Сергеевич Полевой...
-Добрый вечер, Алексей Алексеевич! - ещё не успел тот пристать к берегу, как Пётр Сергеевич уже говорил.
-Добрый вечер! Приятная неожиданность, что Вы приехали, Пётр Сергеевич, - улыбнулся Алексей и сошёл к нему.
-Я много думал обо всём случившемся, - шли они медленным шагом к усадьбе, и озадаченный чем-то Пётр Сергеевич тревожил душу Алексея. - Вы, должно быть, чувствуете себя крайне неприятно.
-Да, признаюсь, даже виноватым. Если убийца тот, кто сотворил сие зло из-за меня, я даже не знаю, как тогда жить с таким камнем дальше. Я пытаюсь прийти в себя, не думать может, но не получается. Был сегодня у цыган, - усмехнулся Алексей, искренне рассказывая обо всём. - Вороного у них приобрёл, а мне успели и судьбу нагадать. Мол, уеду я да только тогда найду счастье.
-Как интересно! - удивился Пётр Сергеевич и остановился. - А я приехал как раз посоветовать Вам, что может поездка какая отвлечёт от дум мучительных, успокоит, а там, по возвращении хотел бы предложить вновь встретиться.
-Я после такого гадания и так будто успокоился. Смог, вот, на лодке прокатиться, на мир иначе взглянуть, - вздохнул Алексей, но в его вздохе будто вновь чувствовалась вернувшаяся тяжесть. - Давайте чаю попьём? - указал он на веранду дома, и Пётр Сергеевич согласился.
Гаврила, прибывший тут же следом, быстро устроил чаепитие, и оставил их вновь наедине.
-Не сочтите меня, Алексей Алексеевич, каким сумасбродом, - взволнованно говорил Пётр Сергеевич, сделав глоток чая и отставив кружку, словно и хотел бы выпить, но то ли сил нет, то ли аппетит внезапно пропал. - Дочь у меня есть младшая... В институте ещё учится. Не так хорошо учится, но умница. Своенравная она, упрямая, но добрая. Душа чистая, без злых помыслов... Я к чему... Душу себе успокоить хочу, да потерять сего хорошего человека, как Вы, тоже не хотелось бы... Коли согласитесь взять её в жёны, осчастливите меня, старика.
-Что Вы,... Пётр Сергеевич, - растерялся Алексей, внимательно и затаив дыхание выслушав его речь. - Я... Я даже не знаю, что и думать обо всём случившемся. Не хотелось бы, чтобы и Вашу младшую дочь постигла та же участь.
-Я доверяю нашей полиции. Найдут обидчика, кто бы он ни был, а младшую дочь я защищать буду, как никогда никого. И вся еда будет проверена, уж поверьте мне, - убеждал тот. - Но пока она закончит институт, познакомитесь, пройдёт время. Никто не будет знать об этом моём предложении. Я всё же буду таить надежду, что она приглянется Вам.
-Я готов под венец с нею хоть сейчас в память об Ирине да чтобы вину загладить, - вырвалось из Алексея, что крайне удивило Петра Сергеевича:
-Ни в коем случае! Только не с таким чувством, Алексей Алексеевич! Я свято верю в чистоту помыслов, в любовь, что может зародиться. Желаю именно этого. Вдруг вспомнились слова великого китайского мудреца... Лао-цзы... Тот, кто заставляет себя, не достигнет успеха. Тот, кто жалеет себя, не может совершенствоваться... Именно потому, я советовал бы Вам, действительно, отправиться в путешествие, отдохнуть, а потом навестить меня и мою дочь. Там время пройдёт, ну, Вы понимаете... И уж, коли приглянется искренне, тогда...
-Вы правы, Пётр Сергеевич, - согласился Алексей. - Даже не знаю, как благодарить Вас за сие тепло.
-Лучше расскажите подробнее о цыганах, коне новом, - предложил тот и снова взял кружку чая, слушая рассказ Алексея...
Глава 13
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдёт - и спозаранок
В степь далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы её, с тобою
Мы сходились в эти дни.
Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой?
Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.*
На рассвете Гаврила только вышел на двор, как Алексей предстал:
-Ну что, голубчик! - радостно воскликнул он застывшему на месте Гавриле. - Прощайся с барином и смотри, чтобы здесь был порядок!
-Куда это Вы, Алексей Алексеевич? - растерялся тот. - Неужто, и впрямь,... уедете? Убедил Вас Пётр Сергеевич?
-Нет, не он, а душа сама,... цыганка-гадалка, обстоятельства... Всё вместе, - улыбался Алексей. - Чувствую, и правда, жизнь наладится, коли уеду отсюда на время.
-А как же дети-то?! - удивлялся Гаврила.
-Не переживай, поживут у бабушки с дедушкой. Те только счастливы будут. Им пора бы тоже отдыхать да наслаждаться обществом внуков, - хихикнул Алексей и похлопал Гаврилу по плечам. - Я вернусь.
-Вы обождите, барин, когда вернусь с деревни-то! - говорил Гаврила вслед уходящему в дом Алексею, но тот ничего не отвечал, никак не реагировал, и всё же Гаврила надеялся, что услышал.
Поспешив скорее к лодке, дабы скорее, как уговорился накануне с цыганами, забрать у них корзины до того, как уедут, он
