Он внимательно смотрит на труп и замечает, что тот лежит на ноже, который был в ножной кобуре на его левой ноге. Он нервно улыбается, смотрит на Дину, давая ей понять, что понял, что она имела в виду.
Лысый молчит, потом нарушает тишину фразой.
– Но я все равно получу то, что хотел…
Тимур не выдерживает и спрашивает его.
– А что же вы так долго искали? Можно узнать?
Лысый приподнимает голову, находит его взглядом, лицо у него очень серьезное. Но потом он опять улыбается.
– Думаю, можно. Ты уж прости за прямоту, но я не оставлю вас в живых. И мне даже сложно объяснить, почему я так решил. Почему привел вас сюда, наверх… Может быть, это просто моя блажь – пока я жив, я так утверждаюсь. Я переживу вас, как и этого беспечного дурачка… А насчет того, что я здесь ищу… Это клад. С золотом. Его собирали и хранили люди, с которыми я очень долгое время работал. Сотрудничал. Но мне пришлось их убить, потому что я не люблю, когда меня держат за дурака… И оставляют без законной доли. И найти этот клад мне помогла бы карта… Но, вот этот человек…
Он поднимает фотографию отшельника, показывая ее сидящим на полу, потом переворачивает к себе, смотрит на нее задумчиво.
– Этот человек эту карту у меня украл.
Он замолкает. Вновь всхрапывает.
Тимур пододвигается очень тихо к покойнику, Дина с тревогой смотрит на лысого, держа свою руку на ноге мужа. Тимур осторожно добирается до ноги, слегка ее приподнимает и благодаря тому, что руки у него связаны спереди, умудряется нащупать под ногой покойника нож, рукоятка которого была едва заметна. Он сантиметр за сантиметром достает нож из чехла, неслышно опускается на свое место возле жены и опускает нож между ног.
Неожиданно лысый вздрагивает, кряхтит и прочищает горло. Тимур кивает жене, переводит дыхание, обращается к проснувшемуся лысому.
– А что вы делали до… ну до того, как стали бандитом. Была семья, дети?
Лысый открывает глаза, смотрит в потолок, отвечает неспешно.
– Какой же я бандит. Я контрабандист со стажем. Ну, ты знаешь – тут же граница. А это золотая жила – не все можно декларировать и через нее провозить. А провозят всякое – от наркоты, до живых людей. Ну и я этот процесс регулирую… А что случилось с вами…С этим вот дураком… Это так, импровизация. Не люблю я не аккуратности. Халтуры. Если выявляешь такое – надо сразу выжигать, иначе все, пропадет дело. А до этого… Скажем так, я служил. Там, где учат обращаться с оружием, например. А семья… Нет, не было, и уже и не будет…
Тимур кивает головой, переглядывается с женой. Вновь обращается к лысому.
– С одной стороны, это хорошо… Природа все таки регулирует количество таких хищников на свете, явно ограничивая их жизненный срок и потомство.... А кто же тот человек, который украл ту карту. Ну тот, на фотографии?
Лысый негромко смеется. Потом приподнимает голову, смотрит на Тимура с улыбкой.
– А ты прав, ограничивает… Но, с другой стороны, я столько людей на своем пути встретил, на стольких повлиял… Я хоть и не глава секты, а знания и философию свою успел передать многим… Слушай, а та молитва – ну, про тень и долину. Она, вроде у свидетелей Иеговы популярна. Ты что, сектант?
Тимур качает головой, отвечает лысому.
– Нет, я вообще не очень религиозный. Верю только.... хотя да, порой уже не знаешь, во что и в кого верить…
Лысый опять довольно кряхтит, улыбается.
– Вот, друг мой. Видишь, и на тебя я повлиял. Эх, оставить бы тебя в живых, да посмотреть на тебя лет через пять. Глядишь, и стал бы настоящим хищником… А тот человек… Да, ничего особенного. Имени нет, семьи нет. Не такой как ты, не такой как я. Отдельный случай. Живет в горах, отшельничает, скитается. Свобода – вот его идея фикс, как он мне сам говорил. Люди ему мало интересны. Собирает травы, корни, делает настойки всякие, вот это у него хорошо получается. Я ему как-то заказал снадобье мне сделать для печени, он и сделал. Может быть, поэтому я до сих пор и жив....
Лысый замолкает. Доносится его храп. Тимур тихо выворачивает нож, режет хомут на своих руках, все время наблюдая за человеком на кровати. Наконец, у него это получается. Он кладет нож на пол возле себя, растирает затекшие руки, встряхивает ими. Потом также осторожно начинает перерезать хомут на руках жены. Она смотрит на лысого, стараясь не дышать.
Лысый все так же похрапывает. Тимур перерезает хомут, убирает нож, а затем привстает, показывая кивком головы жене на дверь. Она сначала отрицательно качает головой, но он делает страшное лицо и беззвучно, одними губами произносит – иди!!!
Она привстает и ползет к двери, очень медленно и осторожно, стараясь не наступить на труп или на то, что может выдать ее, или заскрипеть. Тимур приближается к лысому на кровати, поднимает нож в правой руке. Оглядывается на жену – она уже у двери, осторожно открывая засов. Он опять показывает ей губами – иди!!!, переводит взгляд на лысого. Тот лежит все в той же позе, похрапывая. Он привстает, заносит нож над ним.
Вдруг доносится скрип со стороны двери, лысый открывает глаза, видит привставшего возле него Тимура. Дина еще возится с дверью, а Тимур уже всаживает нож в ногу лысого. Комендант кричит, направляет на Тимура автомат и стреляет. Тимур успевает отвести дуло от себя и пуля летит в стену сторожки. Тимур оставляет нож в ноге лысого, вскакивает и бросается к двери.
Лысый, продолжая кричать, приподнимается на кровати, садится и направляет автомат в сторону Дины и Тимура. Но тем уже удается открыть дверь, и они выбегают из дома. Лысый стреляет несколько раз одиночными, опускает ноги на пол, вскрикивает при попытке встать. Из раны на ноге бежит кровь, он оставляет автомат, кладет его на кровать и двумя руками, с яростным криком, вытаскивает нож из ноги. Привстает, несмотря на боль, и направляется к двери, прихрамывая. Появляясь в дверях, он видит спины бегущих от него людей и плотный густой туман, подступивший вплотную к домику. Он поднимает автомат, переводит его в автоматический режим, и подносит его к плечу, выцеливая свои мишени, уже еле видные в тумане. Вдруг раздается выстрел и у него над головой пролетает заряд дроби. Комендант опускается на здоровое колено и начинает стрелять беспорядочно,
