хлебом и слушала родителей.
Папа заговорил первым:
— Завтра я работаю в ночную смену. Утром пойдёт катер в Мегион за мукой, в обед он вернётся. А я с Григорием Ивановичем договорился, что поеду на нём грузчиком. Заодно привезу картошки, грибов, огурцов солёных. Скоро река встанет, и тогда уже до зимних дорог ничем не проедешь.
— Правильно, — сказала мама. — Ты ещё там в больницу зайди и попроси у них лекарств, я тебе список дам. А заведующей скажешь, что когда у меня будут медикаменты, я тоже с ней поделюсь. Надеюсь, не откажут.
— Папа, ты дедушке с бабушкой привет от меня передай и Галине нашей тоже. Пусть она мне веточку хвойную с тобой пошлёт, а то здесь листья облетели с деревьев и всё голое — ни одной зелёной веточки нет, и мне от этого грустно.
— Хорошо, дочь, а сейчас всем спать, день был трудный.
Пока стелили постели, мама не утерпела и спросила:
— А как забурка прошла?
— Хорошо, — ответил папа. — Норкин всё в свои руки взял.
Мама, глядя на отца с нежностью и участием, спросила: «Тяжело тебе?»
— Ничего, привыкну. На войне тяжелей было. Работа новая, конечно, есть тонкости. Я, если что, Виктора Кошелева спрашиваю, он опытный верховой и мне подсказывает. И вообще все в бригаде помогают друг другу, неважно, кто кем работает, главное — одно дело делаем: нефть ищем.
Мама помолчала и снова спросила:
— Как ты думаешь, найдёте нефть на этой буровой? На других, которые раньше бурили в Томской области, так и не нашли.
— А здесь найдём, — уверенно ответил папа. — Норкин говорил, что академик Губкин, а он большой учёный, предсказал здесь большую нефть.
Выручил пес Соболько
Началась осень, и морозы сковали речку льдом уже к середине октября. Алексей начал рыбачить, ставить сети, и хотя лёд был ещё тонкий, но одного человека мог выдержать. В Сибири по первому льду ловили налимов. Эта рыба, похожая на сома, из которой варили очень вкусную уху, вырастала до метра, а то и больше. Особенно в ней ценилась печень.
Вот и сегодня улов был хорошим, попалось несколько больших рыбин. Алексей ставил сети там, где протока Баграс в падала в протоку Мулка. Эти рыбные места он знал ещё с детства, хотя они находились далековато от посёлка. Его выручал Соболько, крупный сильный пёс, приученный таскать нарты. Рыбак погрузил рыбу, надел на собаку специальную упряжь, и пёс привычно потащил маленькие нарты. Хозяин пошёл рядом, помогая собаке.
Подойдя к своему дому, Алексей увидел привязанную к изгороди верховую лошадь и сразу понял, что к нему в гости приехал из соседнего посёлка Мысовая Мега его давний друг ФЁДОР Лавров. Алексей отпустил собаку и вошёл в дом.
Дмитрий сидел на кухне и пил чай. Люська выбежала из комнаты прижалась к отцу и затараторила:
— А нам дядя Фёдор мясо привёз и брусники, а я его чаем угощаю.
— Погоди, дочь, дай поздороваюсь.
Друзья поздоровались за руку, обнялись. Присев на табурет напротив гостя, отец начал его расспрашивать
— Ну, рассказывай, чо приехал?
— Да тут такое дело, Алексей. Деревенские жители вырастили на своих дворах свиней, бычков, опять же картошки накопали, капусты насолили. И вот народ на сходе решил, что можно излишки продать экспедишникам. Я тут зашёл в магазин, пока тебя ждал, и увидел, что действительно, в продаже, кроме консервов и крупы, никаких продуктов у вас нет. А людям надо кушать мясо и овощи, работа на буровой-то тяжёлая, да и семьи необходимо кормить.
— Надо бы с Норкиным поговорить. Если он разрешит, тогда и привезёте, — сказал папа.
Все вышли на улицу. Люська побежала в школу, а Алексей с Лавровым пошли к Григорию Ивановичу. Мастер оказался дома, он пришёл обедать. Его жена Лена накрывала на стол и пригласила гостей:
— Проходите, присаживайтесь с нами обедать.
— Спасибо, мы только из-за стола, — ответил Алексей. — А я вам рыбки свежей принёс на уху — только выловил.
— Вот спасибо! — обрадовалась Лена, — а то всё тушёнка, да тушёнка — надоело.
— А мы к Григорию Ивановичу как раз по этому делу и пришли. Вот приехал с Мысовой Меги Фёдор Лавров, он колхозный бригадир. Предлагает привезти к нам на продажу мяса и овощей.
Подумав немного, Норкин ответил:
— Дело хорошее, всем только на пользу. Я поговорю с начальством, думаю, разрешат… В общем, привози свой товар.
Дмитрий с готовностью ответил:
Только подождём, когда лёд окрепнет, чтоб лошадь с гружеными санями выдержал. Тогда мы скотину зарежем и свеженького мяса привезём, на том, значит, и порешили.
Жизнь посёлка была тесно связана с буровой, сменными вахтами и работами, необходимыми для обеспечения её деятельности. Случалось всякое.
В тот год осень выдалась холодной, реку быстро сковал мороз, и баржа, на которой везли буровое оборудование, вмёрзла в лёд. Работы на буровой могли остановиться из-за отсутствия долот. Вечером, когда отец собирался идти в ночную смену, в дверь постучали. Вошёл Норкин, быстро поздоровался и сказал:
— Алексей, мне надо с тобой посоветоваться, на буровой не стал, решил спокойно дома поговорить. Ты обстановку на буровой знаешь: долот нет, весь инструмент на барже лежит, а баржа вмерзла в лёд. Ни лошадью, а уж тем более трактором туда не подъедешь. Вот я тебя и хочу спросить, ты же рыбачишь там, недалеко от вмёрзшей баржи. Как там лёд, уже покрепче стал? Может, Собольку твоего с нартами и одним долотом в двадцать пять килограммов лёд выдержит?
Они помолчали. Оба знали, какое это рисковое дело, но другого выхода не было. Алексей заговорил первым:
— Попробовать, конечно, можно — лёд окреп, но для такого дела, пожалуй, тонковат. Если ночью мороз придавит, то завтра после обеда попробуем. Только ты жерди заготовь заранее. Если лёд начнёт проваливаться, то надо будет бросить на него жерди.
— Папа оделся, они с дядей Гришей вышли из дома и отправились на буровую. Люська слышала весь разговор вместе с мамой, и девочка заметила, как она расстроена. Обняв маму, дочка успокаивала её:
— Всё будет хорошо. Наш Соболько сильный, он справится, я сейчас пойду его хорошо покормлю, а то ночь будет морозной
На следуюший день было воскресенье, Люське в школу идти не нужно, и девочка, тепло одевшись, собралась идти на берег реки, чтобы всё увидеть своими глазами. Папа запрягал собаку в лёгкие маленькие нарты. Люська попросила отца, умоляюще глядя ему в глаза:
— Возьми меня с собой, я хочу посмотреть, как Соболько подвиг совершает.
— Подвиг, говоришь? А кто же
