я, я предлагаю ему то, чего он не заслуживает.
— Ребекка, — выдыхаю я. — Зови меня Ребеккой.
ГЛАВА 14
КАЛУМ
Я теряюсь в ее аромате.
Погружаюсь в видение ее обнаженной, играющей с собой, звуки ее мокрой киски, наполняющие комнату, ее тихие вздохи, когда она получает удовольствие.
Это особый вид пыток, индивидуальный Ад, который я никогда не считал возможным.
Затем она кончает, и мир останавливается. Зрелище такое красивое, такое правильное, что я не смог бы остановиться, даже если бы попытался.
Я бросаю ее на кровать, выпуская зверя изнутри.
Ее кожа подслащена ее потом, у меня на языке насыщенный вкус ее цветов.
Она чертовски изысканна.
Мой разум работает на пределе, и я дико лапаю ее, мои пальцы и рот исследуют ее. Я втягиваю сморщенный сосок в рот, дразня и посасывая его языком. Я бесстыдно втираюсь в нее; ее мокрая сердцевина пачкает мои штаны.
— Черт возьми, Омега, — шиплю я, утопая в ее вкусе.
— Ребекка, — выдыхает она. — Зови меня Ребеккой.
Я замираю.
Кажется, я наконец-то сошел с ума, услышав это имя из ее уст.
Ребекка…
Но ее глаза такие серьезные, такие стеклянные и полные тоски, что я предпочитаю поверить ее словам.
Она может быть моей Ребеккой, хотя бы на следующие несколько минут.
Я возвращаю ей поцелуй, от которого отказался несколько минут назад, приближаю свои губы к ее и слегка прижимаюсь. Она улыбается и мурлычет мне в рот, ее рука тянет меня за волосы, когда я рычу.
Я просовываю язык ей в рот, облизывая и пробуя ее на вкус, наслаждаясь ее мягкими, плюшевыми губами. Я закрываю глаза и позволяю себе погрузиться в фантазии, игнорируя суровую реальность.
Мои зубы впиваются в ее железу, отмечая ее как свою.
Мой член раздувается внутри нее, связывая ее узлом, наполняя ее своей спермой.
Ее живот округлился от моего ребенка, когда я вонзился в нее…
Я вскидываю голову, и она скулит, когда я отстраняюсь от нее, опускаясь на колени на краю кровати. Я хватаю ее за лодыжки и притягиваю ее киску к своему лицу, ее розовые, пухлые губы блестят передо мной.
Возможно, я не смогу поделиться с ней ни одной из своих фантазий, но я могу подарить ей это.
Ее запах здесь пьянящий и концентрированный, ее духи соблазнительные и аппетитные. Я закидываю ее ноги себе на плечи, когда мой язык тянется, чтобы лизнуть полоску в ее щели, и она стонет.
Я чуть не теряю сознание от вкуса. Она жидкая конфета, сладость настолько сильная, что я могу в ней утонуть.
Я медленно ласкаю ее, нахожу клитор и касаюсь его кончиком языка. Я легко читаю признаки ее тела, нахожу устойчивый ритм, который заставляет ее стонать от удовольствия.
Такое чувство, что я делал это тысячу раз.
— Альфа, Альфа, — выдыхает она, и я прижимаюсь своей щетиной к ее чувствительным бедрам. Я прикусываю кремовый внутренний уголок, затем предлагаю ей свою правду.
— Калум, — бормочу я, целуя ее влагалище. — Ты можешь называть меня Калум.
— Калум, — выдыхает она, и мой член болезненно пульсирует, когда я облизываю ее. Мой Альфа полностью захватил власть, и я растягиваю ее пальцем, проникая так глубоко, как костяшка пальца.
Она дико сопротивляется мне, и я вставляю еще один. Я работаю с ней, безжалостно долбя ее киску, пока говорю с ней.
— Правильно, Омега, — бормочу я. — Будь хорошей девочкой и кончи для меня.
Я отправлюсь за это в Ад.
Но мои слова доводят ее до крайности, и она кричит, утопая в волне своего сладкого блеска.
Я закрываю глаза и вдыхаю, пожирая ее, как умирающий от голода мужчина.
Это рай. Это идеально.
Но это не она.
Она придвигается ближе ко мне, вслепую тянется к моей груди, ее пальцы опускаются, чтобы коснуться моего члена.
Она более чем готова взять меня сейчас. Ее запах ослепляет меня, отвлекает, и мой Альфа готов погрузиться в нее.
Но я останавливаюсь.
Собрав все силы, которые у меня остались, с моим членом, вытекающим из штанов, я уклоняюсь от нее. Она задыхается, ее ноги все еще нетерпеливо раздвинуты.
— Одевайся, — рявкаю я. — Мы уходим.
Я поднимаю ее одежду и бросаю ее на кровать. Она в замешательстве открывает глаза и моргает, глядя на меня.
Ее лицо краснеет от смущения, и я игнорирую чувство вины, которое угрожает выплеснуться из меня.
— Но я думала… — ее голос замолкает, и она в ужасе смотрит на меня.
— Это было сделано для того, чтобы заставить тебя заткнуться, — рычу я, и она отшатывается. Эмоции играют на ее лице, как будто она наконец осознала, что натворила.
Что я с ней сделал.
Она прекрасна, когда смотрит на меня снизу вверх мокрыми от слез глазами, и я забиваю последний гвоздь в крышку гроба.
— Тебе нужно идти к Альфе, — огрызаюсь я. — Ты действительно думала, что я собираюсь позаботиться о тебе? Что, по-твоему, это было?
Ее рот открывается от шока, и она резко поджимает ноги. Она хватается за свою одежду, когда я выхожу из комнаты, направляясь в ванную, чтобы смыть ее вкус со своего рта.
Я смываю то, что я сделал, и тех, кого я предал.
ГЛАВА 15
АРИЯ
Это кошмар.
Калум вернул меня к реальности своим ртом и пронзительным взглядом, но я жалею, что не осталась под водой.
Чары рассеяны, пусть и ненадолго. Оргазм удержит меня, но я не знаю, надолго ли.
Я хватаюсь за свою одежду, стыд и ужас пробирают меня до костей.
В тот момент я не была ни Арией, ни Ребеккой.
Я была всего лишь Омегой, уступающей своей похоти и одиночеству, и я бы сделала все, что он попросил. Я бы взяла его узел и позволила ему раздуваться внутри меня, наполняя меня своим семенем. Он мог бы связать меня, и я бы приняла это с блаженной улыбкой на лице.
В тот момент, когда я спустилась с высоты, я увидела, что его стены восстановились, щиты, которые я разрушила, снова прикрывали его глаза.
Он был Коллекционером, и никем более.
Как ты думаешь, что это было?
Калум прикоснулся ко мне из жалости. Он доставил мне удовольствие, чтобы вывести меня из ступора, вызванного течкой.
О Боже мой.
Но слез, которых я ожидаю, не приходит. Стыд превращает меня в лед, онемение начинается в моем сердце и распространяется по всему телу.
Я вытираюсь полотенцем, изо всех сил стараясь не обращать внимания на запах, который он оставил на мне. Я медленно одеваюсь, мои руки дрожат, когда я пытаюсь натянуть брюки, мое тело все еще болит и жаждет.
Я смотрю на дверь, и мои
