области Интернета не имеет значения возраст и местоположение, важен только хороший код и твоя производительность.
– Вот как? Но ведь больших денег там не заработать? Фриланс не откроет тебе двери крупных корпораций.
– А мне этого и не надо, – рассмеялся я. – Открою тебе маленький секрет, Саш, я не собираюсь продолжать учиться. Закончу школу, получу диплом и всё, хватит.
– Но почему? – удивился Лекс. – Ты извини, но я навёл справки: оценки в школе у тебя отличные, ты можешь, при некой доле удачи, даже рассчитывать на стипендию, если дело в деньгах.
– Нет, Саша, дело не в деньгах. Мне просто нравится Смоллвиль! Меня вполне устраивает работа фермера, а она у меня и так в кармане, если ты понимаешь, о чем я.
– Работа фермера? Но почему?
– Свежий воздух, свободный график, который я определяю себе сам. Отсутствие начальников и командиров. Ощущение СВОЕЙ земли под ногами, защищать которую по Конституции и законам штата, я имею право даже с оружием в руках… Независимость, автономность и самодостаточность. Многие ли могут таким похвастаться? – повернулся я к Лексу.
– А зачем тогда тебе «фриланс»?
– Чтобы иметь «финансовый маневр». Всё же фермерство имеет свои риски, так что запасной источник финансирования никогда не повредит.
– Интересная у тебя позиция… Вообще, впервые вижу всем довольного человека.
– Рецепт прост: жизнь в согласии с собственной совестью. Мир в душе. Найди гармонию внутри себя, и гармония придёт в мир вокруг тебя.
– Ты буддист, Кларк?
– Нет, я не буддист, не даосист, не синтоист, не исламист, не православный и даже не католик.
– Атеист? – криво ухмыльнулся Лютор.
– Нет, – рассмеялся я. – Вообще не придерживаюсь какой-либо религии, но в Творца верю. Верю в некую Высшую Силу, что сотворила этот мир и дала нам Свободу Воли.
– А как же Предопределённость? Предназначение? Судьба?
– Судьба и Предопределённость создаётся совокупностью наших собственных решений, Саш. Каждое принятое нами решение имеет свои последствия. Какое-то большие, какое-то совсем незначительные. Мы не всегда можем их предсказать или обнаружить, но они есть. Предопределённость – и состоит из этих последствий. Но первичны же не последствия, а наши решения, из которых они проистекают.
– Забавная точка зрения.
– Возможно, – пожал я плечами. – На звание Глашатая Абсолютной Истины не претендую.
– А как же влияние родителей? Воспитание? Наследственность? – чуть довернув ко мне голову, спросил он.
– А что с ними? Ты же всё равно принимаешь решения: следовать примеру родителей или нет, поддаваться воспитанию или бороться с ним? Следовать ли пути отца или проложить свой собственный? Каждое из этих решений ты принимаешь сам, и каждое из них имеет последствия. Нужно уметь брать ответственность за последствия своих решений, не перекидывая её на других.
– А что тогда, по-твоему Величие?
– Фикция. Иллюзия. Обман. Нет Великих, Важных людей и простых. Каждый Велик и прост одновременно. Только одни позволили себе «развернуться» трудом, усилиями, непреклонным намереньем, а другие закопали себя в землю своими решениями… но, хочешь тайну?
– Давай.
– Успех, влияние, слава, сила, богатство… всё это не имеет никакого значения перед лицом смерти. Будут тебя помнить поколения или забудут на следующий день, не имеет значения. Совсем. Единственное, что перед лицом смерти важно: это согласие со своей совестью и мир в душе.
– Говоришь так, словно уже умирал, – хмыкнул Лютер.
– Позавчера, на мосту, не один ты был близок к смерти, – пожал плечами я.
– Действительно… извини.
– Проехали.
***
Компьютер собрать получилось. Цент в цент. Нет, были варианты и дешевле, и дороже, но я непреклонно сводил баланс к полученной от матери сумме. И я свёл. Как уже говорилось: цент в цент.
Ну, а еще мы с Лексом заглянули в кино, на какой-то боевик. Выяснился нюанс… оказалось что Саня до этого в кино ни разу не был. Как-то не входило это в программу образования «юного миллиардера», а уже после «вылета из родительского гнезда» в загул он ходил исключительно по элитным клубам, незаконным гонкам и элитным вечеринкам. Так что кинематограф как-то прошёл мимо него.
В итоге интересно было нам обоим.
Туда-обратно обернулись за четыре часа.
***
глава 4
*** – Это Джереми Крик, снимок двенадцатилетней давности, – вещала Хлоя Салливан, показывая фото парня в старом выпускном альбоме школы. – А это фото я сделала четыре часа назад, – привлекла она внимание к монитору компьютера, на котором как раз было открыта фотография.
– Хм, прекрасно сохранился парень. Лежал в холодильнике? – пошутил я.
– Почти, я навела справки – он пролежал в коме двенадцать лет. У него элетро-ли-ти-ческий дисбаланс. Поэтому он и не постарел. А три дня назад он исчез из больницы после аварии генератора.
– Он просто взял и проснулся?
– Генератор починили, а Джереми уже не было.
– И сейчас он гуляет по городу заряженный, как батарейка, – влез в разговор Пит Росс. Где я вообще? Кто эти люди? «Мои» друзья. Оказывается, я являюсь членом журналистского кружка. Точнее редколлегии школьной газеты «Факел». Нас в этом кружке трое: мелкая гиперактивная, сверхлюбопытная блондинка с «шилом в заднице» – Хлоя Салливан, я и такого же роста, как Хлоя, стриженный почти наголо негритёнок Пит Росс. Ну, как «негритёнок», так то мы с ним ровесники, в одном классе учимся. Как и с Хлоей.
Обоих я вспомнил, как только увидел. Ребята забавные, отношения у нас хорошие, так чего противиться приглашению пройтись в редакцию «Факела». А тут… на меня набросились, торопясь вывалить ушаты «шокирующей» информации два доморощенных детектива.
У нас тут по городу серийный убийца, оказывается, ходит. Три жертвы уже. Все бывшие спортсмены. Прикольно.
– Но зачем он на них нападает? Какой у него «стереотип»? – задал я ожидаемый вопрос.
– Да потому, что они сделали его «Пугалом»! Двенадцать лет назад! – возбужденно отозвался Пит, даже не заметив, что вопрос был слегка не так построен, как он ожидал. Тема «Пугала» его задевала за живое.
Оказывается, в этой школе есть негласная традиция: в начале учебного года бугаи из футбольной команды хватают какого-либо бедолагу, обычно самого непопулярного «ботаника», и вешают его на крест в поле с нарисованной на груди буквой «s» (типа Смоллвиль). Вешают как раз на время Школьного Бала.
Тупая какая-то традиция, по-моему.
– Так, его
