— Я вижу, вас несколько смущают эти забавные картинки, — сказала она с хмельной улыбкой.
— Ничуть! — весело ответил Пафнутьев. Его вдруг охватила легкость, он понял эту женщину, понял ее состояние, ее истеричный вызов.
— Снова включить? — спросила она, протянув руку к пульту.
— Чуть попозже, — сказал Пафнутьев. — Все-таки мы с Васей живые люди, да, Вася? — обратился он в Вохмянину, который чувствовал себя куда растеряннее, нежели Пафнутьев. — Возьмем да и потеряем самообладание, да? Нам это запросто — впасть в неистовство, да, Вася?
— Этот товарищ — из милиции, — ответил Вохмянин на немой вопрос Объячевой.
— Из прокуратуры, — поправил Пафнутьев.
— Что же вас всех так взволновало, что вас растревожило? — спросила женщина.
— Ваш муж был заметной фигурой в городе. Мне кажется, это не простое преступление.
— Да? — удивилась женщина. — Надо же... Простите, как вас зовут?
— Павел Николаевич, с вашего позволения, Пафнутьев.
— Пафнутьев? Не слышала.
— А вас, простите?
— Зовите Маргаритой. Хотя по отчеству Анатольевна, но я не люблю свое отчество. Вы в самом деле не хотите, чтобы я включила телевизор? Это «Красная шапочка». Очень милый фильм, наивный такой, даже невинный... Выпить хотите? — она взяла со столика бутылку виски.
— С удовольствием! — неожиданно для себя сказал Пафнутьев, но, когда спохватился, было уже поздно — Маргарита протягивала ему стакан из толстого граненого стекла, на треть наполненный золотистым виски.
«Из дорогих, — заметил Пафнутьев. — Бутылка явно тянет на мою зарплату». Но стакан взял легко, уверенно, даже охотно, чем несколько озадачил Маргариту — у нее, видимо, о работниках прокуратуры было другое представление.
— А ты, Вася? — спросил она у Вохмянина.
— Придется, наверно.
— Конечно, придется, — женщина оживилась — проводить эту ночь в полном одиночестве с бутылкой виски под стоны похотливых жеребиц и жеребцов было достаточно тягостно. — За упокой! — почти весело сказала она. — Царство небесное, мир праху, земля пухом... Ну и все, что полагается в таких случаях.
Пафнутьев выпил виски до дна, чем опять приятно удивил Маргариту, вернул стакан на столик, оглянулся, куда бы присесть.
— Садитесь, — женщина похлопала узкой ладошкой по диванчику рядом с собой.
— Не помешаю? — уточнил Пафнутьев.
— Наоборот, — словцо прозвучало странное, объяснить и понять его Пафнутьев сразу не смог, решив, в конце концов, что это было просто первое из подвернувшихся. Но, уже сев, он вдруг обнаружил, что полы халата мило так соскользнули с колен Маргариты и, похоже, кроме этого халата, на ней ничего не было. Она сидела, закинув ногу на ногу, и тощеватые ее коленки светились в полумраке несколько вызывающе. Но Вохмянин, похоже, привык к подобным зрелищам, и уходящая куда-то в глубь халата Маргаритина нагота нисколько его не трогала. — Закусывайте, — Маргарита придвинула поближе к Пафнутьеву небольшое блюдце с подсохшими маслинами. — Вы любите с косточками или без? — спросила женщина, видимо намереваясь затеять светский разговор.
— Никогда об этом не думал, но, наверное, все-таки с косточками, — сказал Пафнутьев, неожиданно вспомнив, что Халандовский когда-то угощал его маслинами с косточками.
— Правильно, — одобрила Маргарита. — У вас прекрасный вкус.
— Во мне все прекрасно, — отчаянно сказал Пафнутьев, впрочем, вполне возможно, что это уже виски подало свой хмельной голос из глубин его организма.
— Похоже на то, — согласилась Маргарита.
— Видите ли, — Пафнутьев решил, что вежливое вступление пора заканчивать и надо переходить к делу. — Я сегодня у вас по довольно печальному поводу... Ваш муж, Объячев Константин Александрович, некоторое время назад... убит.
— Может, не будем сегодня о нем? — капризно спросила Маргарита. — Нельзя же постоянно думать, говорить об одном человеке!
— Но человека-то нет! — ошарашенно произнес Пафнутьев. — Убили бедолагу.
— Убить-то убили, — протянула Маргарита, опять наполняя свой стакан. — Да вот человека ли... А? Вам добавить?
— Чуть попозже, — привычно ответил Пафнутьев, чтобы не огорчать женщину резким отказом. Вроде и согласился, а вроде и отверг столь лестное в других обстоятельствах предложение.
— Как хотите, — и Маргарита одним глотком опорожнила четверть стакана.
— Видите ли, Маргарита, — Пафнутьев опять начал осторожно подбираться к причине своего появления в доме, — убит человек, ваш муж. Моя задача — найти убийцу.
— Найти убийцу? — удивилась Маргарита. — И все?! И в этом вся ваша проблема! Вася! — обернулась она к Вохмянину. — Поможем человеку, найдем ему убийцу, а?
— Отчего же, можно.
— Я гожусь? — спросила Маргарита, чем повергла Пафнутьева в полное оцепенение.
— Вы хотите сказать, что сами убили своего мужа?
— Упаси боже! Как вы могли подумать такое! Я просто предложила себя на роль убийцы. Чтобы в эту ночь мы все чувствовали себя свободными, раскрепощенными...
— Но вы его не убивали?
— Костю? Нет. Сегодня я его не убивала.
— А раньше?
— Раньше убивала. Каждый день с утра до вечера. А он убивал меня. Мне кажется, только этим мы и занимались в жизни. А, Вася?
— Вполне возможно, — Вохмянин неизменно вел свою линию — со всем соглашался, ничего не отрицал, но и ничего не подтверждал. Видимо, Маргарита иного от него не ожидала, поскольку ни разу не переспросила, не потребовала более ясного отношения к своим словам.
— Маргарита, — Пафнутьев снова попытался вернуть разговор на нужное направление. Он уже почти не надеялся на успех и потому спросил напрямую: — Маргарита, как вы думаете, кто мог убить вашего мужа?
— Костю? Да кто угодно. Вася, ты бы мог убить Костю?
— Отчего же... Если бы стояла такая задача...
— И знал бы за что, да? — Маргарита проявила вдруг неожиданную цепкость мысли.
— Нашел бы, — усмехнулся Вохмянин маленьким своим, почти женским ртом.
— А что, долго пришлось бы искать причину?
— Да нет... Она всегда под рукой.
— Но это не ты его убил? — продолжала терзать телохранителя Маргарита.
— Нет, не я.
— И жалеешь об этом?
— Не то чтобы жалею, — опять начал юлить Вохмянин, но Маргарита выручила его, перебила жестко и резко:
— А я жалею.
— О чем? — у Пафнутьева, кажется, голова пошла кругом.
— Что не я убила его на этот раз.
— Объячева и раньше убивали?
— Вася, сколько на него было покушений?
