встретиться с Рокко, только для того, чтобы потом Кэрол Мастерс не говорила, что я не отработал деньги мультяшки.
– У меня есть и другие вопросы, хотя, возможно, они тоже покажутся вам притянутыми за уши, как и многое другое в этом деле. К примеру, почему вы заключили контракт с кроликом, который увел вашу девушку? Почему Джессика внезапно бросила Роджера и вернулась к вам?
Рокко подошел к бару и приготовил два скотча с содовой. Схватив ближайшего тролля за шиворот, он перевернул его вверх ногами и макнул в оба бокала. Затем он протянул один бокал мне, отжал тролля в раковину и накинул на кран сушиться. Другой тролль подбежал к нам с сачком для ловли бабочек, готовый подбирать наши словесные шарики. Милые существа эти тролли, но им немножко не хватает ума.
– Вы хотите знать, почему Джессика вернулась ко мне? – переспросил Рокко, снимая с головы накинутый троллем сачок. – По-моему, она просто устала от вечного безумия Роджера. Со мной она может вести себя культурно и утонченно, с кроликом так общаться нельзя. С контрактом Роджера тоже все просто. Когда Джессика сбежала к Роджеру, я, естественно, обиделся. А кто бы не обиделся? Но я никогда не смешиваю личную жизнь и бизнес. Малышу Герману в комиксе нужен был партнер. И я выбрал кролика Роджера в качестве идеального кандидата на эту роль, вечного закадычного друга, этакого пушистого Гэбби Хейса. – Он обвел жестом офис, здание, улицу снаружи – весь мир. – До меня доходили слухи, будто я подписал контракт с Роджером, только чтобы вернуть Джессику. – Его усмешка обнажил два ряда зубов, напоминавших потрепанные непогодой надгробия. – Интересно было бы послушать, каким же образом я рассчитывал вернуть Джессику, обеспечив ее новому мужу головокружительный успех.
– Вряд ли Роджер считает роль козла отпущения при Малыше Германе головокружительным успехом.
Веселое выражение на лице Рокко сменилось легким раздражением.
– Я подробно обсуждал с Роджером этот вопрос. У него нет таланта, чтобы вытянуть сольный комикс. Точка. – Он уселся за бесценный антикварный письменный стол и погладил лацканы своего костюма, сшитого на заказ за шестьсот долларов. – И вот что я вам скажу. Хотя я уже сто раз обсуждал с ним эту тему, буду рад встретиться с Роджером и объяснить ему все в сто первый раз. В последнее время он отказывается приходить сюда, и я согласен пойти ему навстречу. Я сам приду к нему домой. В любой день, какой он пожелает. Просто передайте ему: пусть даст мне знать когда, и я приду к нему.
Рокко развеял пальцами дневной сон тролля – разноцветное произведение абстрактного содержания, похожее на дымку; модные светские львицы обычно запечатывают такие штучки органическим стеклом и ставят на полочку.
– Что же до инцидента с пирогом, на мой взгляд, его вполне можно рассматривать как очередную галлюцинацию Роджера.
– Это не галлюцинация. Я сам видел жестянку с остатками пирога.
– Даже не сомневаюсь, – произнес Рокко, прикрыв глаза и сложив руки на груди. Облейте его свинцом, воткните в живот часики – и в любом секонд-хенде города за него, как за новую статуэтку Будды, легко дадут 75 центов. Через несколько секунд он вернулся к жизни, порывшись в столе, достал адресную книгу и, выписав на листок имя, протянул его мне. – Вот, пожалуйста. Это известный мультяшный психиатр доктор Букер Т. Бивер. Возможно, вы слышали о нем. Синдикат пользуется его услугами в комиксах о государственной службе: выпускает с ним видеопамфлеты и брошюры по планированию семьи, которые медицинские ассоциации распространяют в бесплатных клиниках. Роджер – его пациент. По-моему, небольшая беседа с доктором Бивером придаст эпизоду с пирогом правильный ракурс. Я прошу вас: поговорите с ним. Если после этого вы все еще будете подозревать, что между мной и этим странным нападением существует некая связь, я согласен сделать всё, что захотите, даже пройти тест на детекторе лжи, чтобы убедить вас в моей невиновности. Вас это устраивает?
Безусловно, меня устраивало, и я решил воспользоваться, похоже, единственным разумным советом в этом сумасбродном деле.
11
Психиатр Роджера согласился встретиться со мной по окончании приема. Он оказался солидным мультяшным бобром. Каждое его движение было медленным и точным, поэтому слой жира на животе придавал ему вид дородного достоинства, а не колыхавшегося излишества. Его плоский овальный хвост покоился в специальном кармане, пришитом к нижней стороне белой куртки, благодаря чему доктор Бивер одновременно напоминал горбуна из Нотр-Дама и ракетку для пинг-понга. Шерстка на голове, такого же грязновато-каштанового цвета, как и речное дно, была разделена на прямой пробор и зачесана на обе стороны, закрывая короткие ушки. Свои жидкие усы он щедро покрывал слоем воска и скручивал в такие тугие жгутики, что при плохом освещении их можно было принять за руль мотоцикла «Харли-Дэвидсон». Желтые тонированные очки-авиаторы скрывали его смешные выпученные глазки-пуговки и прерывали сплошную дугу, протянувшуюся от кончика носа до макушки.
Для утоления своей тяги что-нибудь погрызть бобёр держал рядом со своим столом, в антикварной подставке для зонтиков, несколько поленьев красного дерева. Солидный серебряный совок и аккуратная метелочка предназначались для уборки щепок.
Медицинский диплом, выданный двадцать лет назад, сообщал, что перед вами выпускник Христианского университета Мультауна.
Его словесные шарики напоминали исписанные корявым почерком бланки рецептов, с которыми обычно ходят в аптеку.
– Поскольку Роджер – мой пациент, я, естественно, не могу обсуждать с вами медицинский аспект его дела, – заявил он. – Но, если у него возникли проблемы, которые я могу разрешить, я с удовольствием сделаю это. Разумеется, пока моя профессиональная этика не окажется под угрозой. – Обнюхав по всей длине деревянный карандаш, он небрежно сгрыз его, как человек съел бы конфету. Затем, осторожно сняв с губ оставшийся ластик, он бросил его в корзину для бумаг. – Так в чем заключается проблема? – важно спросил он.
Съеденный карандаш чуть не положил конец нашему разговору, который, собственно, толком еще и не начинался. Как можно серьезно допрашивать психиатра, который перекусывает карандашами? Но, вспомнив об авансе, я устремился в бой.
– Больше всего меня интересует случай с нападением, где в качестве орудия используется пирог с заварным кремом.
Когда бобер откинулся назад и погладил свой сильно скошенный подбородок, его белый халат распахнулся, открыв темно-синий костюм-тройку, сшитый из ткани в тонкую полоску и искусно скрывающий его выпирающий животик.
– Да, этот случай известен мне довольно хорошо, – произнес он после короткого раздумья.
– В самом деле?
– Можете не сомневаться. – Доктор Бивер провел передней лапой по настольному диспенсеру с гигантским клубком сверхпрочной зубной нити, совершенно необходимой тем, кто склонен грызть
