– Ее… – Голос у меня пресекся.
– Нет, нет, – поспешно сказал Риган, – никаких следов на теле, кроме пулевых отверстий, мы не обнаружили. – Он склонил голову набок, как бы взывая к моей помощи. – Мы нашли ее тело в этой самой комнате. Она что, часто разгуливала по дому нагишом?
– Я ведь уже говорил вам… – Пауза. Я с трудом переваривал новые сведения. – На ней были джинсы и красная блузка.
– Выходит, она уже оделась?
Я вспомнил шум душа. Я вспомнил, как она вышла из ванной, откинула волосы, села на кровать и натянула джинсы.
– Да.
– Точно?
– Точно.
– Знаете мы прочесали весь дом. И так и не нашли красной блузки. Джинсы – дело иное. Их у нее несколько пар. Но никакой красной блузки. Вам это не кажется странным?
– Минуту. А рядом с ней одежда не лежала?
– Нет.
«Чушь какая-то», – мелькнуло у меня в голове.
– Надо посмотреть в шкафу, – сказал я.
– Да мы уж смотрели. Но разумеется, действуйте. В случае удачи, может, объясните нам, каким образом вещи, которые на ней были, вновь очутились в гардеробе? Вам это тоже, наверное, любопытно?
Я не двинулся с места.
– У вас есть оружие, доктор Сайдман?
Очередной поворот темы. Я старался поспевать за Риганом, но голова у меня кружилась.
– Да.
– Какое?
– «Смит-и-вессон», тридцать восьмой калибр. Это еще отцовский.
– И где он сейчас?
– В спальне, в шкафу. На верхней полке, в специальном ящичке.
Риган пошарил у себя за спиной и извлек железный ящик.
– Этот?
– Он самый.
– Откройте.
Он бросил мне ящичек. Я подхватил на лету. Металл, выкрашенный в неопределенный цвет, оказался прохладным на ощупь. Но дело не в этом. Ящик был поразительно легким. Я набрал код замка и откинул крышку. Полистал бумаги (паспорт на машину, купчая на дом, опись имущества), но лишь затем, чтобы взять себя в руки. Револьвера не было.
– И в вас, и в вашу жену стреляли из тридцать восьмого, – сказал Риган. – Похоже, ваш куда-то пропал.
Я не сводил глаз с ящичка, словно ожидая, что оружие вот-вот материализуется из ничего. Связать концы с концами не удавалось.
– Как он мог исчезнуть? У вас есть какие-нибудь догадки на сей счет?
Я молча покачал головой.
– Тогда вот еще что.
Я вопросительно посмотрел на Ригана.
– В вас с Моникой стреляли из разных револьверов.
– Извините?
– Да, мне тоже было трудно поверить, – кивнул Риган. – Но баллистическую экспертизу проводили дважды. Система и калибр одинаковые, стволы разные. При этом вашего «смит-и-вессона» в наличии нет. – Риган театрально пожал плечами. – Что бы это значило? Помогите разобраться, Марк.
Я посмотрел на детективов. Лица мне не понравились. Я вспомнил, о чем предупреждал меня Ленни.
– Мне нужно позвонить адвокату, – решительно заявил я.
– Уверены?
– Да.
– Что ж, звоните.
Мать стояла на пороге кухни, нервно потирая руки. Что из сказанного она услышала? Судя по ее мимике, немало. Мама выжидательно подняла брови. Я кивнул, и она пошла звонить Ленни. Я сложил на груди руки, но так сидеть было неудобно. Я принялся постукивать ногой по полу. Тикнер снял очки, взглянул на меня и впервые открыл рот:
– Что у вас в сумке?
Я молча посмотрел на него.
– В спортивной сумке, которую вы постоянно ощупываете? – уточнил Тикнер. Голос был простодушен и даже плаксив, явно не соответствуя очертаниям лица. – Что в ней?
Да, я с самого начала допустил большую ошибку. Надо было послушаться Ленни. Надо было сразу ему позвонить. Теперь я и не знал, что сказать. Послышался голос матери. Она просила Ленни поторопиться.
Я безуспешно искал более или менее правдоподобный ответ, когда пронзительный звук отвлек мое внимание.
Зазвонил телефон – тот самый, что похитители прислали тестю.
Глава 4
Тикнер с Риганом ждали ответа.
Я извинился и, не давая им времени возразить, поспешно вышел из гостиной. В руке я сжимал телефон. В глаза мне ударил солнечный луч. Я прищурился и посмотрел на панель мобильника. Кнопка ответа была расположена иначе, чем на моем.
На противоположной стороне улицы две девочки в ярких шлемах вовсю накручивали педали велосипедов. У одной на руле развевались розовые ленты. Когда я был маленьким, в этом районе жило человек десять детей моего возраста. Мы часто собирались после уроков. Не помню уж, во что мы играли, – во всяком случае, не в бейсбол или что-нибудь в этом роде, для таких игр мы были недостаточно организованы. Нас увлекали тайники, погони, нападение, защита. Считается, что детство в предместье – пора невинности, но как же часто день у нас кончался слезами, по крайней мере для одного участника игры. Мы спорили до хрипоты, меняли союзников, объявляли войну и заключали мир. Как водится, назавтра все забывалось. Игра начиналась с чистого листа. Составлялись новые коалиции. И следующий парнишка прибегал домой в слезах.
Я нажал нужную кнопку и поднес аппарат к уху – все одним движением. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит наружу. Я откашлялся и, чувствуя себя полным идиотом, сказал:
– Слушаю.
– Говори только «да» или «нет». – Сквозь голос пробивался в трубке шелест магнитофонной ленты. – Деньги достал?
– Да.
– Гарден-Стейт-Плаза. Знаешь, где это?
– Парамус-роуд.
– Ровно через два часа припаркуйся на северной стоянке. Сектор девять. Это рядом с «Нордстромом». К тебе подойдут.
– Но…
– Если будешь не один, мы исчезнем. Если за тобой кто-нибудь следует, мы исчезнем. Если нюхом почуем легавого, мы исчезнем. Другого шанса не будет. Ясно?
– Да, но когда…
Отбой.
Рука опустилась. Мною овладело равнодушие. Девочки на противоположной стороне улицы о чем-то заспорили. Суть проблемы я не уловил, но каждая то и дело внушительно повторяла слово «мой». Из-за угла вылетела «субару». Завизжали тормоза. Водительская дверь распахнулось до того, как машина остановилась.
Это был Ленни. Ему хватило одного взгляда, чтобы рвануться ко мне.
– Марк?
– Ты был прав. – Я кивнул в сторону дома. На пороге стоял Риган. – Они подозревают меня.
Ленни нахмурился. Глаза сузились, зрачки превратились в кнопки. В спорте такую мину называют «боевая». Ленни уперся взглядом в Ригана, словно прикидывал, в какую часть тела нанести удар.
