менее, это было хорошее время. Огорчало лишь то, что скоро мы должны были оказаться на месте.
Глава 7
Она меня забавляла и раздражала одновременно. Сила Евы, несмотря на то что она всего несколько недель находилась в этом мире, непомерно росла. Когда я впервые ее встретил, девчонка не знала, что такое магия, а сейчас у нее случались эффектные выбросы неконтролируемой энергии.
Мне нравилось ее дергать и злить, а она всегда реагировала на это. В то утро после инициации она снова вернулась в состояние, когда пыталась кидать в меня свои колкости. И видя, как она бесится, я еще больше подливал масло в огонь. То, с какой яростью Ева обрушила на меня магические заклинания, было великолепно. Магия была яркой и сильной, и я чувствовал эту мощь, но стоило поставить барьер, как она проходила мимо. Все вокруг пылало и рушилось, но на меня не действовало. И дело было не только в том, что я, мягко скажем, неплохой маг. Здесь было что-то другое. И проверить эту теорию удалось совсем скоро.
Харт и Рабат вели себя как обычно: скалились и отпускали шуточки. Девчонка, разумеется, отреагировала. Оставила попытки прожечь мое тело и переключилась на парней. Инструкции знали все: Еву и пальцем нельзя трогать, тем более, обрушать на нее магию. Зато лирийка была не ограничена такими запретами, поэтому выложилась на полную. И тут я понял, что это именно я мог отклонить ее удары, потому что ребята довольно быстро были повержены. Хотя среди магов и среди ищеек они точно были одними из лучших, и далеко не один лирос погиб от их заклятий.
Увидев все, что было нужно, я с легкостью подавил ее. Магический щит сам позволил мне разбить его, будто поддаваясь моим ударам. Будучи неопытной, девчонка опять выжала себя всю. Это было плохо, и я даже немного разозлился. А еще пострадали мои ищейки, за этим должно было последовать наказание.
Сильно трогать ее не хотел: лишь легкая пощечина, но Ева отлетела на землю, приземлившись на колени передо мной. Сорвался, не сдержал силу и теперь разозлился сам на себя. Благо Файт как всегда все почувствовал, помог прийти в себя, и я предпочел действительно отойти к парням для помощи, а не ловить уничтожающие взгляды девчонки.
Эбрахим по-быстрому увел лирийку прочь, а я остался разгребать то, что она натворила. Привел парней в норму достаточно быстро. Конечно, они были ошарашены случившимся. Негодовали, что не могут взять реванш, а я не хочу убить ее прямо на месте. А еще чувствовался их стыд перед другими, что даргхарцев так лихо разбила маленькая лирийка. Правда, кроме Файта пока никто не знал, что она наследница, а это ведь не просто обычная магиня.
За весь день Эбрахим несколько раз пытался дать советы, чтобы я сдерживался. Я и сам понимал, что нельзя ни коим образом навредить девчонке магически. Но в том, чтобы задеть ее и наблюдать за реакцией на это, я отказать себе не мог.
Тьма скрывала меня в сумраке леса, поэтому я оставался никем не замеченным. Файт сопроводил девчонку к моей палатке и ушел. Он знал, что я слежу за ними, знал, что я рядом, но вот Ева этого не ощущала. Она замерла перед входом, не решаясь войти. Оглянулась по сторонам, посмотрела на магический браслет на запястье — размышляла, сможет ли ускользнуть от меня. Глупая Ева…
Бесшумно подошел к ней, а когда прервал тишину словами, то девчонка заметно дрогнула. Впредь будет знать, что я легко могу уловить ее замыслы. А когда мы оказались в палатке, то я уже не смог устоять, чтобы немного не поиграть. Я чувствовал ее страх передо мной, с которым она пыталась бороться, пыталась взять себя в руки и отвечать мне. Ее белокурые волосы были убраны назад, оставляя лишь несколько выбивающихся прядей, поэтому красивое личико было совершенно открыто. А еще из-под свитера виднелся небольшой участок нежной шейки, и сейчас от страха тоненькая венка, идущая под бархатистой кожей сильно пульсировала. И именно эта пульсирующая точка будто бы являлась источником этого оглушающего горьковато-сладкого аромата.
Капля Искры, чтобы Ева слегка забылась, стала податливой, и я уже ловко расстёгивал застежки на куртке. Смотрел в ее бездонно голубые глаза, вдыхал аромат. Ничего не будет… Я просто играю… Только очень быстро девчонка смогла прийти в себя. Оттолкнула мои руки словно ошпаренная. Сверлила гневным взглядом, возмущалась. Я только рассмеялся. Лег на матрас и продолжал ее дразнить.
Если я захочу, то могу заставить ее безропотно подчиниться и лечь под меня. Это не сложно, она даже ничего не поймет. Могу сделать так, чтобы ее противящееся сознание было ясным, а вот тело горело от моих прикосновений. А могу взять ее силой, без всякой магии, и это противоборство было бы самым лакомым для меня удовольствием. Но именно сейчас мне нравилось читать на ее лице весь спектр эмоций: от лютой ненависти до удушающего страха.
Проблема в том, что меня начинало раздражать, что обычные физические инстинкты при нахождении рядом с Евой подавляли мои истинные чувства к ее происхождению. Единственный повод, по которому я должен был взять девчонку и подчинить, — это только ее унижение как наследницы Лироса. Но мое тело хотело почувствовать нежность ее кожи, смешать наши ароматы, поставить на ней клеймо и выбить любые воспоминания о том мире, где она была, и о лиросах, которые ее боготворили.
И именно борясь со своими с каждым днем усиливающимися физическими потребностями, решил, что может быть и к лучшему, если девчонка сегодня будет спать отдельно. Я мог сорваться. Было сложно это принять, но я бы сломал ее волю и тело. Поэтому пусть все выглядит так, будто она меня вынудила, и это такое наказание.
Магическим потоком вытолкнул ее из палатки, но оставить одну так и не смог. Скрываемый тьмой последовал за ней, а когда Ева попыталась уйти дальше положенного, отправил импульс на браслет, чтобы она разворачивалась. И когда девчонка лежала, свернувшись комочком под деревом, незаметно окутал ее заклинанием, чтобы она не замерзла. Чуть позже отправил Ципа незаметно укутать ее пледом, чтобы она не заподозрила, что это был я. Пусть думает на Файта.
И всю проклятую ночь я стоял вдалеке и следил за ней. Не потому, что боялся, что она сбежит или исчезнет, так как при всей магической защите это было бы невозможно, а потому, что хотел видеть ее и
