снабжения армии за счет собственных запасов, а после победы давала возможность постоянно получать с беззащитного населения все необходимое. Ее реализация была возможна после распределения войск в несколько оперативных групп. Их численность обуславливалась выбором маршрутов и возможностью снабжения фуражом конных масс монголов. Точно согласовывались место и время их встречи для удара по главным силам врага, четко координировались действия групп. […]
«Стратегия эта, конечно, имела и варианты – в первую очередь она была рассчитана на активное сопротивление противника, выходящего на полевое сражение с монголами. Но бывали случаи, когда противник предпочитал пассивное сопротивление, запирая свои силы в городах и крепостях. В таких случаях монголы или меняли стратегию (на последовательные осады всеми силами городов/крепостей, уничтожая силы противника в них по отдельности, имея при этом локально полное преимущество в силах), или принуждали противника выйти в поле или капитулировать.
[…] Подробные стратегические планы, четко определяющие порядок и этапы действий, неизбежно вели к назначению конкретных сил и средств: формировались и назначались командиры подразделений, осуществлялись меры стратегической разведки и материального обеспечения. Основным формированием была оперативная группа (для частной операции) или группировка (для крупной операции, военной кампании или автономного рейда) войск монгольской армии»[69].
СТРАТЕГИИ ИЗМАТЫВАНИЯ И ТЕРРОРА
«Для достижения целей монголами не всегда надо было давать полевые сражения и брать города и крепости – они могли использовать стратегию изматывания. […] это могло делаться, – при отсутствии активного военного противодействия, например, когда войска противника закреплялись в городах, куда также уходила часть населения из сельской местности. Тогда монгольские войска разделялись на “облавные отряды” и занимались грабежом и разорением сельской округи городов. Итогом было уничтожение и увод в плен оставшегося крестьянского населения, угон и истребление скота, гибель урожая и посевов, разрушение ирригационных сооружений. Даже избежавшие уничтожения и плена крестьяне гибли от голода и болезней, а на следующий год сеять было уже некому. Достаточно было повторить подобные действия, чтобы в пустыню навсегда обращались целые регионы. […]
Обычно несколько лет ведения такой войны на истощение хватало, чтобы поставить государство с большим крестьянским населением на край гибели, даже не уничтожая города»[70].
«Террор монголами часто использовался во вполне прагматических целях, как часть их “активных мероприятий” – устрашение и распространение слухов о террористических акциях давали результаты не меньшие, чем прямые военные действия. В источниках часто можно прочесть, что жители очередного города сдаются при первом требовании монголов, особенно если незадолго перед этим монголы вырубили город по соседству. […]
Террор был также и средством дипломатического давления – после “вырубания” одной области послам монголов было куда легче “договориться” с ее соседями, точнее, заставить выполнить свои требования. Правда, поголовные истребления взятых городов имели не только эти цели, были и другие – месть за потери, или просто невозможность оставить за спиной ненужное население, так как, например, при дальних рейдах монголам был не нужен полон…»[71]
УПРАВЛЕНИЕ ВОЙСКАМИ В БОЮ И СВЯЗЬ
«Обычным способом передачи приказов были устные распоряжения. […] Однако это работало только в условиях более или менее спокойных, в случаях же нужды в оперативных решениях применялись и другие способы управления. В основном это было нужно в горячке боя, то есть для командиров низшего звена, непосредственно командующих на поле битвы. Они в ходе боя […] отдавали приказания подчиненным с помощью звуков барабанов и свистящих стрел или указывали направление движения своей плетью. Командующие же более высокого ранга давали команды, находясь на возвышенном месте и производя условные движения своим знаменем или бунчуком. […]
Для управления более отдаленными отрядами и доставки информации использовали вестников и дальние патрули, которые отряжали гонцов к основным силам. […] система обмена срочной информацией была настолько развита и имела такое большое количество обслуживающего персонала, что монголам необходимо было ввести систему опознавания, для чего они переняли у своих соседей их давние способы идентификации и подтверждения полномочий посланцев – верительные бирки и пайцзы[72]. Система устных паролей и опознавательных кличей была, конечно, изначальной и оригинальной у всех центральноазиатских кочевников»[73].
«Система ямов[74] и эстафет […] обеспечивала поставку свое-временной информации с дальних расстояний и границ империи, что весьма помогало планированию операций армии»[75].
КАРАУЛЬНО-СИГНАЛЬНАЯ СЛУЖБА И УСТРОЙСТВО ВОЕННЫХ ЛАГЕРЕЙ
«Монгольские […] войска размещались в поле, в специально устроенных для них лагерях и биваках.
[…] организация биваков и лагерей […] подчинялась продуманной системе, с четким размещением командного и рядового составов, устройством коней и их фуражировки, принятием мер к быстрому подъему лагеря в случае тревоги (даже ночной) с выделением дежурных, подготовленных к бою, коней и воинов»[76].
СНАБЖЕНИЕ И МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОЙСК
«В непосредственной связи с определением стратегии и планирования у монголов находилась организация снабжения и обеспечения войск в походе – воинов и конского состава. Знание особенностей кормления конских масс диктовало маршруты и расчет времени их движения. Чем беднее был подножный корм, тем более широкое пространство надо было охватывать.[…]
Другим важным элементом обеспечения войск было назначение раздельных маршрутов корпусов армии. Так, помимо раздробления сил противника, который должен был сражаться одновременно везде, имея во всех пунктах меньшие, чем у монголов, силы, решалась задача прокорма армии. Хотя монголы исповедовали принцип, что “войска кормятся войной”, раздельные маршруты следования конных корпусов позволяли более полно осваивать местные ресурсы так, чтобы тумены не пересекались в одних местах. Маршруты корпусов планировались заранее с определением пунктов сбора»[77].
«…ресурсы врагов наполовину уничтожались, а наполовину вливались в монгольскую армию, усиливая ее. Поэтому потери наступающих монголов были в среднем меньше, чем рост сил от вливаемых местных ресурсов – людей, коней, провианта, фуража. Отсутствие правильного подвоза (так необходимого для армий нового времени) решалось двояко: расчетом на захваченное (монголам не нужно было заботиться об участи населения, они забирали все необходимое) и подготовкой заранее продовольственной базы в будущем тылу (дальняя разведка следила за ростом трав в степи).
[…] картина снабжения продовольствием и фуражом монгольских войск в походе представляется следующей. Пока монголы не выходят за пределы своих территорий (что в степи, что в оседлых районах, находящихся под их контролем), они используют свои отары и стада скота и результаты облавных охот. Перед выходом за пределы своих территорий они берут с собой ограниченное количество провианта, достаточного для достижения земли противника (провиант состоял из личных запасов каждого воина и общеармейских запасов). После вторжения на территорию противника монголы получали снабжение за его счет. Фураж для конского состава получался как из предварительных запасов, так и по пути следования, что обеспечивалось предварительным выбором раздельных маршрутов корпусов со своей полосой движения для получения местных кормов»
