Оказалось, что дверь действительно выходит в сад. Фу, ну слава Провидению, мой кретинизм не прогрессирует. Я быстро пошла по тропинке, стремясь поскорее добраться до беседки. Дорожка петляла между огромными зарослями гибискуса и рододендронов и в итоге вывела меня к небольшой закрытой молельне. Сложенная из такого же темного камня, как и замок, в солнечных лучах она ярко сияла разноцветными бликами витражных окон. Красивая, изящная и уединенная. Спрятанная за огромными цветочными зарослями. Место прекрасное, но в данном случае мне совершенно ненужное. Опять я что-то перепутала. В следующий раз буду просить дать мне карту. Я уже развернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала:
– …этого никто не должен знать. Особенно наши юные гости.
Я застыла. В голове сразу же зазвучал строгий бабушкин голос: «Помни, Кира, любопытство сгубило ведьму!» Да, бабуля, ты меня учила, что подслушивать нехорошо. Это совершенно недостойное занятие для девушки, пусть она и ведьма. Привораживать без спросу можно, проклинать можно, а подслушивать нет. Но вот Шнырь в подобных случаях говорит, что если чего-то нельзя, но очень надо, то «нельзя» не считается. А мне сейчас ну очень-очень надо. Разговор может иметь прямое отношение к нашему расследованию. Так что, рассудив, что в данных обстоятельствах «нельзя» не считается, я задвинула ворчливый бабушкин голос подальше в глубины совести, пригнулась к земле, подобралась к приоткрытому окошку и вся обратилась в слух.
– Послушай, Берти, так больше не может продолжаться. Я и так слишком рисковала, придя сюда… – сказала женщина.
Судя по сипловатому голосу, говорила старая герцогиня.
– Вильма, ты преувеличиваешь, – мягко отозвался собеседник. – Никто ни о чем не догадывается, так что успокойся. Наши детективы слишком юны и вряд ли видят что-то дальше своего собственного носа. Я бы не слишком на них полагался.
Этот голос показался мне смутно знакомым, но я не могла припомнить, где и когда его слышала.
– Кстати, о расследовании, этот полицейский Тэтчерд что-то разнюхал? – продолжил мужчина.
Герцогиня глубоко вздохнула:
– Ничего конкретного. Просто написал, что есть какие-то новости и он хочет поговорить лично. Я думаю, что нам сейчас следует проявить крайнюю осторожность. Никто не должен узнать…
Тут герцогиня перешла на шепот, и мне пришлось подобраться ближе. Вдруг под моей ногой громко хрустнула ветка. Не дожидаясь, пока меня обнаружат, я быстро вскочила и ломанулась в ближайшие заросли рододендронов со скоростью и грацией горного сайгака. Улепетывая со всех ног с места преступления, я бежала сквозь заросли настолько быстро, насколько позволяли мои ноги. Ветки хлестали по лицу, тянули за одежду, путались в волосах. Не разбирая дороги и не обращая внимания на стремительно множащиеся царапины, я мчалась на всех парах, стремясь поскорее преодолеть полосу препятствий и оказаться в безопасном месте. Как можно дальше от молельни, где никто не уличит меня в подслушивании. Вдруг совершенно неожиданным образом кусты закончились, и я, не успев затормозить, вывалилась на дорогу – прямо в чьи-то в руки.
Глава 7
Неприятные встречи, которых не избежать
Инерция стремительно двигала меня вперед, и я, несомненно, проехалась бы плашмя по дорожке еще пару метров, если бы кто-то не удержал меня от дальнейшего падения.
– Впервые вижу, чтобы дриада так бегала. Куда вы торопитесь, милая? – услышала я глубокий хриплый голос где-то высоко над головой.
Я подняла глаза вверх и уставилась на мощную широкую грудь, затянутую в простую хлопковую рубаху. Пришлось поднять взгляд повыше. Потом еще немного. И еще. Наконец задрав голову, я увидела своего невольного спасителя. На меня смотрел высокий широкоплечий мужчина с крепкой бычьей шеей. Его темные каштановые чуть вьющиеся волосы, каскадом спадающие на воротник, были несколько длиннее, чем требовала современная мода. Светло-карие прищуренные глаза светились янтарными всполохами. На лбу и переносице легли глубокие морщины. Судя по всему, незнакомец часто хмурился, но сейчас почему-то улыбался.
Кажется, он назвал меня дриадой? Интересно: почему? Хотя это мне даже на руку. Пусть считает, что встретил лесную нимфу. А я сохраню инкогнито. Это лучше, чем объяснять каждому встречному-поперечному, кто я такая и что делаю в кустах. Я подняла глаза на своего спасителя:
– Простите, что потревожила. Спасибо, что поймали. Извините, я спешу, – пробубнила скороговоркой и попыталась вывернуться из объятий мужчины, но тот только крепче сжал мою талию.
– Не так быстро, дорогая, – усмехнулся он.
– Уважаемый сэр, прошу вас, отпустите меня! – Я изо всех сил старалась сдерживаться, чтобы не выдать себя.
– Ух, какая верткая! – восхитился незнакомец. – На вечерний полив орхидей опаздываешь?
– Нет, специализируюсь на кактусах! – огрызнулась я. – Отпустите меня наконец! – злобно зыркнув, безуспешно попыталась стряхнуть с себя загребущие руки незнакомца.
– Я слышал, что дриады весьма покладистые в постели. Хотелось бы проверить эту информацию лично, – медовым голосом сказал мужчина и стал наклоняться все ниже к моему лицу со вполне очевидными намерениями, которые тут же и озвучил: – Твоя смазливая мордашка вполне сгодится для моей койки.
От такой вопиющей наглости меня перекосило, и уважаемый сэр резко перешел в категорию неуважаемых. Ну, положим, я тоже слышала, что дриады, как и все нимфы, очень любвеобильны и поэтому не особенно разборчивы в связях. Но чтобы вот так! Предлагать прямым текстом, средь бела дня, даже не узнав имени? В голове всплыл утренний разговор с Гаспаром. Два юбкострадателя за полдня – для меня многовато. И если светлейшему герцогу высказать свое «фи» по поводу его поведения я не решилась, то здесь меня ничего не сдерживало.
Я обиделась за себя, за дриад, за весь женский род, который вынужден веками тащить на себе груз стереотипов и страдать от мужского эгоцентризма. А обиженная ведьма – это ведьма мстящая. Объект обнаружился тут же, практически на расстоянии вдоха. Я размахнулась и со звонким шлепком впечатала свою пятерню в нахальную физиономию спасителя. На его щеке мгновенно разлился красный след от моей ладони. Незнакомец явно не ожидал такого поворота событий, поэтому просто схватился за щеку и недоуменно захлопал глазами. Хлопай-хлопай, дорогой. Говоришь, дриады покладистые? Что ж, пощечиной я на тебя обиду положила. Сейчас еще злость положу. Ее я положила с особым цинизмом, коленоприкладным способом. Мужчина моментально сложился книжечкой и зашипел, прикрывая руками свое уязвленное мужское реноме. Вот так, знай, какая я покладистая. Как положу, мало не покажется. Я чопорно расправила складки платья и, обойдя стонущего приставалу, направилась дальше по дороге.
– Еще раз спасибо, что поймали. Всего вам недоброго, – обернувшись, прощебетала на прощанье. Вслед донеслись какие-то нечленораздельные мычания. Кажется, мне пожелали отправиться на родину Шныря. Я хмыкнула и гордо поплыла в сторону замка.
Проделав обратный путь, я собиралась все-таки вернуться, добраться до беседки и встретиться с Крисом и леди Элиз, но столкнулась с обоими уже в коридоре. Они изумленно уставились на меня.
