— Хорошо, до завтра терпит. — Сергей прервал пространные объяснения корабела нетерпеливым взмахом руки. — Надо — проверяйте, с винтом шутки плохи.
Он поднялся на палубу по приставленной лестнице. Казаков последовал за ним. Он видел это судёнышко — более того, сам когда-то предложил название «Штральзунд», позаимствовав его из «Баллады о трёх котиколовах» своего любимого Киплинга. В далёком 1993-м они с Серёгой немало походили на нём по Кандалакшскому заливу, по салмам у Кемского берега, разок сбегали даже на Соловки — на парусах, ни разу не запустив за всё время перехода дизель. Сейчас заслуженный агрегат стоял рядом с доркой, на деревянных грубо сколоченных козлах, а его место в кормовой, моторной рубке занимал паровик. Это устройство — котёл и собственно машина, поблёскивающие медью, оплетённые трубками, с чугунной заслонкой топки — вызвало у Казакова совершенно стимпанковские ассоциации. Впрочем, это относилось почти ко всему, что он увидел утром на зурбаганской верфи, где рядом с колёсными пароходами ремонтировались гафельные шхуны и даже длинная, острая, как клинок курсантского палаша, миноноска «Выдра», родная сестра незадачливого «Тюленя». По бортам висела пара длиннющих выдвижных шестов — в бою их выдвинут вперёд, предварительно закрепив на концах медные бочонки мин.
Сергей вместе с Казаковым тоже рассматривал эти приспособления.
Скажите, мастер Леру, а можно и на «Штральзунде» поставить крепления для шестовых мин? — спросил он. — два ни к чему, хватит и одного, по левому борту. Сколько это, к примеру, займёт времени?
Корабел обошёл судёнышко, отмерил что-то извлечённой из кармана рулеткой, поскрёб затылок.
— Времени-то много не потребуется… — вынес он вердикт. — Сегодня и справимся, пока будем балансировать вал. И пару шестов подберём, рабочий и запасной. Только вот — где вы возьмёте гальваническую машинку для подрыва заряда? В наших мастерских таких не делают, заказчик, Адмиралтейство, присылает готовые. И минёров тоже присылает — они провода прокладывают и машинку проверяют…
— Это уж моя забота, о машинке и проводах не думайте. — ответил Сергей. Казаков сразу сообразил, что тот задумал — ну, конечно, зачем возиться с раритетной, наверняка не слишком надёжной электрикой, когда можно приспособить, скажем, литиевый аккумулятор от электробайка? Заряжать его можно от гибких солнечных панелей, купить их тоже не проблема, да и провода имеет смысл взять не здешние, в гуттаперчевой (сиречь, резиновой) изоляции, а современные, не боящиеся сырости. Только вот на кой чёрт Серёге понадобилась на дорке шестовая мина?
— А как у нас дела с артиллерией? — осведомился Сергей. Казаков поперхнулся от неожиданности — артиллерия-то ему зачем? В пираты решил податься?
Выяснилось, что под «артиллерией» старый друг понимал другой несомненный образчик стимпанка, маленькую револьверную пушку со связкой из пяти гранёных стволов –такие, припомнил Казаков, именуются ещё картечницами или, на французский манер, митральезами.
Пушка стояла на полубаке, на железной клёпаной треноге, и Казаков вслед за Сергеем с удовольствием её опробовал — крутанул торчащую вбок рукоять, отчего связка стволов пришла в движение, повернул орудие, навалившись на обтянутый кожей плечевой упор, ловя стволами стоящую шагах в двадцати рыбацкую лодку.
— Патронов пока нет — объяснил мастер Леру. — то есть, они хранятся под замком, на складе. Чугунные гранаты, калибр полтора дюйма — сам проверял, подходят к этой малышке. Вот сюда, сверху, вставляете обойму с десятком патронов — и огонь!
Он похлопал митральезу по бронзовому циллиндрическому казённику из которого вверх-вбок торчала фасонная горловина патроноприёмника.
— Вот и хорошо, завтра опробуем. — кивнул Сергей. — Сперва откатаем мерную милю, потом уйдём за острова и там уж постреляем вволю. Прихватите десяток пустых бочонков, будут нам вместо мишеней.
Мастер Леру кивнул
— Сделаем, господин. Тогда завтра в это же время жду вас здесь. А сейчас извините, много работы…
Намёк был ясен. Сергей и Казаков пожали корабелу руку — шершавую, крепкую, как доска и такую же широкую — и полезли по лесенке с борта «Штральзунда» на твёрдую землю.
Из записок Сергея Баранцева.
'…На верфь мы отправились с утра пораньше, сразу после завтрака, накрытого матушкой Спуль в гостиной. Кофе, бекона, глазунья из двух яиц с ломтиком бекона, поджаренные хлебцы с ежевичным джемом — континентальный завтрак, да и только! Покончив с трапезой, мы вышли из дома — за оградой палисадника нас уже дожидался фиакр, который и довёз нас через весь город, на восточную окраину, где располагались судовые мастерские, эллинги и верфи.
По дороге Пётр всё время вертел головой, озираясь по сторонам — всё-таки утренний Зурбаган разительно отличается от вечернего. То он спрашивал о какой-нибудь лавочке или особо приметном здании; то восхищался женскими нарядами (словно сошедшими о страниц иллюстрированных журналов и модных каталогов викторианских времён); привстал на сиденье и замахал несуществующей шляпой, приветствуя взвод таможенных стрелков, марширующих куда-то под командой офицера в синем сюртуке и высоком, с лаковым козырьком, кепи.
До верфи мы добрались быстро, всего за полчаса. Всё же Зурбаган — небольшой город, во всяком случае, но нашим, земным меркам. По дороге нам попались трое велосипедистов — одетые в твидовые клетчатые пиджаки поверх кокетливых жилетов и пузырящиеся на бёдрах бриджи, они старательно крутили педали своих «пенни-фартингов» [1], сидя верхом на огромных передних колёсах. В прошлый раз я таких агрегатов не встречал, как, похоже, и лошадь, запряжённая в наш экипаж — увидев нелепые скрипящие металлом конструкции, несчастное животное захрапело, прижав уши и шарахнулось, отчего фиакр едва не зацепил осью фонарный столб. Кучер предотвратил столкновение, обложив «циклиста» (так, кажется, называли в дореволюционной ещё России любителей двухколёсной езды) здешними нехорошими словами.
На верфи нас ждал «Штральзунд» — заново покрашенный, со старательно отполированными и покрытыми лаком планширем и дельными вещами и надраенной до солнечного блеска медяшкой. Но, главное, конечно, было не в этом, а в паровике, для установки которого пришлось расширить кормовую рубку и примерно вдвое урезать и без того тесный кокпит. Мастер Леру специально для меня приготовил демонстрацию — он заранее раскочегарил маленький котёл, сдвинул рычаг, подающий пар в цилиндры — а когда я вдоволь налюбовался вращающимся винтом и мельтешащими шариками регулятора Уатта, установленного поверх кожуха паровика (здесь он, разумеется, называется по-другому) — дёрнул на обшитую кожей петлю. Вверх ударила струя
