души, а это означало, что все идет точно по графику.
— Что это было, Барковский? — рявкнул Ламар, приближаясь к высокому, мускулистому псу со свежестриженной головой.
— Я сказал, что мне, млядь, надоело бегать. — Барковский был примерно на дюйм выше Ламара, и он использовал рост по максимуму, но Ламар был сильнее, и они оба это знали.
— Что ты мне сказал? — Ламар вздрогнул.
— Ты закончил? — спросил Хью.
— Да. — Барковский вздернул подбородок. Последние три дня этот парень рвался в драку.
— Тогда уходи. — Хью повернулся спиной.
— Что? — спросил Барковский дрогнувшим голосом.
— Ты видишь стену, пес? — взревел Ламар.
Старая привычка взяла верх над Барковским, и он вытянулся по стойке смирно.
— Нет, центурион!
— Ты видишь выставленную охрану?
— Нет, центурион!
— Ты можешь уйти в любой момент, когда решишь, не так ли, пес?
— Да, центурион!
— Это не «Котики». Нет гудка, который оповещал бы о том, что ты выбываешь, — сказал Хью. — Когда становится слишком тяжело, и ты хочешь сдаться, просто брось. Собирай свое снаряжение и уходи. Мне нужны солдаты, а не лодыри.
— Вперед, — протянул Ламар в проверенной временем во всем мире манере сержантов-строевиков. — В два раза быстрее, марш!
Хью снова пустился бежать. Две шеренги второй центурии задвигались вместе с ним. «По крайней мере, они идут в ногу», — сказал он себе. Краем глаза он заметил, что Барковский пристроился на свое место и не отстает.
В идеальном мире он занимался бы этим еще три недели. Он бы не работал с необученными новобранцами, а с закаленными солдатами. Шесть недель, максимум восемь, и у него будет некое подобие единой боевой силы. У него не будет еще трех недель. Дичь, которую принесли разведчики Феликса, и то немногое, что им удалось купить на оставшиеся деньги, были их единственными источниками еды. Он не мог подвергнуть людей испытаниям, не накормив их. Псы пожирали запасы, как лесной пожар пожирает сухие заросли. Когда зерно и картофель закончатся, у них не останется ничего, кроме оленины и крольчатины. Им нужно больше, чтобы продолжать жить.
Лес закончился. Они выбежали в поле, направляясь к высоким деревянным стенам частокола посреди него. Над простым укреплением начинался закат, окрашивая небо в красные и желтые цвета.
Три минуты спустя они пробежали через ворота.
— Центурия, стоп, — рявкнул Ламар.
Две шеренги второй центурии остановились.
— Кругом!
Потные, измученные псы повернулись к Хью. Ламар выглядел ничуть не хуже.
— Скажите своему наставнику «спасибо» за прекрасную прогулку по живописной сельской местности.
— Спа-си-бо! — взревела вторая центурия.
Магическая волна накрыла их. Хью потянулся к знакомой силе и сконцентрировался.
— Центурия разойтись.
Две шеренги разошлись, и псы прошаркали мимо него к палаткам. От него исходило слабое голубое свечение, охватывающее каждого солдата по очереди. Он залечивал их волдыри, порезы и ушибы за долю секунды. Они миновали его, бормоча слова благодарности.
— Спасибо, наставник.
— Спасибо, наставник.
— Спасибо, наставник.
Последний пес направился к палатке.
Желудок Хью заныл. Он исцелял их каждый день, и рациона, который он принимал, едва хватало, чтобы поддерживать себя в живых. Скоро он пересечет черту, за которой у его организма закончатся резервы для компенсации.
Ламар остановился перед ним. Его взгляд скользнул мимо Хью.
— Что? — спросил Хью.
— Он делает это снова.
Хью обернулся. В маленьком загоне перед его палаткой сиял Баки. Серебристый свет исходил от боков жеребца, словно каждый волосок его шерсти был покрыт жидким лунным светом.
Хью стиснул зубы. В следующий раз, когда он увидит Райана, он убьет его.
Баки гарцевал в загоне.
— Все, кроме рога, — сказал Ламар, его голос был полон притворного благоговения.
— У тебя есть что сообщить, или ты пришел пошёркать мне по нервам?
— Хорошие новости или плохие?
— Плохие давай, — сказал Хью.
— У нас еды на пять дней.
Пять дней и все, капбзда. Солдатам требовалось нечто большее, чем просто мясо, они сжигали слишком много энергии. Им требовался крахмал. Кукуруза, крупы, рис. Их не было. У них закончились деньги, и если они не прибегнут к ограблению, которое навлечет на их головы действия правоохранительных органов, им конец.
Стоян вышел из палатки первой центурии и притворился, что слоняется без дела. К нему присоединился Бейл. С другой стороны, подошел Феликс и решил проявить большой интерес к Баки, который все еще излучал бурю эмоций. Они что-то замышляли.
— Хорошие новости? — спросил Хью.
— Я нашел базу.
— Где?
— Берри-Хилл, Кентукки, в Набсах, рядом с Блюграссом.
Берри-Хилл. Название как что-то из детского мультфильма. Хью напряг мозг, пытаясь вспомнить, что он знает о Кентукки. Восточная часть штата, Восточные угольные месторождения, представляет собой в основном поросшие лесом холмы, разделенные пополам узкими долинами. Река протекает по району Мятлик на севере и в центральной части штата, где пологие холмы представляют собой идеальную местность для верховой езды. К югу от Мятлика раскинулась Пеннироял, массивная известняковая равнина, полная провалов и пещер. На краю Мятлика, протянувшегося неровным полукругом от Пеннирояла до Восточных угольных месторождений, лежат Набсы, сотни крутых изолированных холмов, похожих на конусы, установленные для обозначения границы. После Сдвига они тонули в лесах.
— Восточная или западная сторона?
— Западная, — сказал Ламар. — Ближайший город — Сандервилль, население около десяти тысяч, плюс-минус. Берри-Хилл — хорошее поселение, около четырех тысяч человек, в основном семьи с детьми. Отличные сельскохозяйственные угодья, богатые припасами. Деревня построена на берегу озера.
— Ммм. — Почему у него было ощущение, что грядет какое-то «но». — Ополчение есть?
— Недостаточно, чтобы защитить их. В основном они владеют природной магией. Несколько ведьм, несколько бродячих друидов.
Чувство усилилось.
— Зачем им нужна защита?
— Лэндон Нез охотится за их землей. На ней есть какое-то магически насыщенное место, которое хочет Роланд. Лэндон не может напасть на них напрямую, потому что федералы предупредили его, что захват земель недопустим, поэтому он нанял какого-то мудака-политика из Сандервилля, чтобы заставить
