едва ли способный хоть что-то укрыть от моих голодных глаз, и туфли. Я скользнул взглядом по ее телу и сглотнул.
— Нравится? — спросила она, прикусив губу и проведя пальцами по кружевной ткани трусиков.
— Пойдет, — ответил я хрипловато.
Она подошла ближе, и наши колени соприкоснулись. Я не пошевелился, но мой взгляд не был статичен — он двигался по изгибам ее фигуры.
Она уже, вероятно, ощущала у себя на языке вкус победы над моими инстинктами…
МАЙЯ
Моя подруга Олька оглушительно захохотала в трубку, когда я рассказала ей про то, что вытворил Максим.
— Оль, я вот, честно, не понимаю, почему ты ржешь! — раздраженно высказала я.
Она с трудом подавила смех.
— Май, ну просто это так прикольно звучит… Он реально чокнутый, что ли? — в голосе подруги слышался надрыв, как будто она старалась снова не разразиться гоготом.
— Да он вообще больной на всю голову! Ему нужно сделать трепанацию черепа, вынуть и встряхнуть мозг, и потом засунуть обратно! И все равно это не даст никакой надежды на то, что он станет адекватным человеком.
— Да уж, — хихикнула Олька, — У вас там горячо, по всей видимости… Ну зная тебя, Майка, я уверена, что ты не полезла за словом в карман. Наверное, он получил свою порцию твоего остроязычия.
Я злобно ухмыльнулась, вспомнив, как парировала этому красивому негодяю и как он ошарашенно улыбался.
— Я не только отвечала ему на его языке. Но и собираюсь отомстить в его же стиле. Грязно и бессовестно.
— Хм, это интригует… Каков план? — загорелась Олька. Я прямо представила, как она потирает руки, в предвкушении услышать мою затею.
— Это обещает быть очень весело… — сказала я загадочно, широко улыбнувшись своему отражению в зеркале на туалетном столике.
МАКСИМ
Я, взбешенный, летел через холл административного здания, уткнувшись в свой айфон, когда столкнулся с Майей. У нее в руках была стопка бумаг, которые разлетелись при нашей «неловкой» встрече.
— Смотри, куда прешь, Майя! — прорычал я и помчался дальше.
Я только что «просадил» кучу бабла на ставке, и мне было не до сентиментальности. Какая-то штатная сотрудница бросилась помогать Майе собирать бумажки.
Из-за стойки администрации донеслось дружное хихиканье Марины и еще одной девушки, имени которой я не знал.
— Максим Борисович! — окликнула меня Марина, — Вам тут… хм… посылка.
Я зарычал и развернулся на пятках.
— Что за посылка, нахрен? — спросил я с лютым раздражением в голосе, подойдя к стойке.
Девушки переглянулись с еле сдерживаемыми улыбками, и Марина протянула мне бумажный пакет из… секс-шопа?
— Приходил курьер и оставил это вам. Просил передать, что ваша скидка как постоянного клиента увеличена.
Когда я взял в руки пакет и заглянул внутрь, эти две разразились таким диким ржачем, что у меня чуть уши не заложило. То, что я увидел внутри, повергло меня в настоящий шок.
Массажер для простаты.
— Еще звонили из свингер-клуба и спрашивали, ждать ли в эту пятницу вас на их еженедельной встрече, — добавила масла в огонь моей злобы Марина. Ее лицо раскраснелось от смеха, а ужасные губы вызывали у меня тошнотворный приступ.
Я глубоко вздохнул и посмотрел на нее взглядом хладнокровного убийцы.
— Марина, что с твоим ртом? Тебя пчелы покусали? — выплюнул я.
Она тут же затихла и опустила голову. Вторая вообще самоликвидировалась от греха подальше.
Я повернулся спиной к стойке, и мне в глаза ударила лучезарная самодовольная улыбка Майи.
«Стерва! Это твоих рук дело!»
Я рванул со своего места прямо к ней, грубо схватил за руку и потащил за собой.
— А что делать с… посылкой? — крикнула Марина нам вслед.
— Оставь это для своего «папика»! — рявкнул я.
МАЙЯ
Максим проволок меня почти через всю территорию гостиничного комплекса. Он летел как угорелый, так что я едва успевала за ним на своих каблуках. В какой-то момент мне даже стало страшно, не собирается ли он меня побить. Но само воспоминание о том, как его глаза полезли на лоб от моего «сюрприза» из секс-шопа, заставили меня засмеяться. Негромко, в кулачок. Чтобы не разъярить его еще больше.
Мы остановились у небольшого благоустроенного прудика с утками. Максим обратился в мою сторону всем своим могучим телом. Его глаза были прищурены и пронзали мои собственные. Но я с честью выдерживала этот подавляющий взгляд. Он облизнул пересохшие губы, прежде чем сказать:
— Хорошо повеселилась, Веснушка? — спросил Максим, практически не размыкая челюсть.
— Не понимаю, о чем ты… — я пожала плечами.
Он приблизил свою голову ко мне. Его глаза бегали по моему лицу.
— Это было непристойно, — сказал Максим, обдав меня своим горячим дыханием.
Я рискнула сократить расстояние между нашими лицами до самого минимального.
— А усыплять меня было пристойно?
Максим медленно моргнул, и показал мне свою дьявольскую ухмылку, от которой по моей спине пробежал холодок.
— Ладно, — сказал он, восстановив интимную дистанцию между нами и засунув руки в карманы пиджака, — Ты сильный противник, Майя. И, скорее всего, в твоем тихом омуте черти отплясывают румбу… Предлагаю объявить перемирие. Согласна?
Я исказилась мученической гримасой.
— Ты так быстро сдаешься? Жаль… Я только разогрелась. У меня еще столько идей в голове, как поставить тебя на место…
— Запиши их в свой ежедневник, чтобы не забыть, — сказал Максим, подмигнув мне.
Я мило улыбнулась ему.
— Уже.
И ушла.
МАКСИМ
Я ржал. Ржал как умалишенный. Я не мог остановиться.
Ну надо же так дерзко отомстить мне!
Как в светлую головку Майи вообще закралась эта мысль?
Я не чувствовал себя поверженным. На удивление, вместо злости я начал испытывать уважение к ней.
Ну это было заслуженно, конечно, — получить такую оплеуху от Майи. Она наслаждалась своей местью, она смаковала ее вкус у себя во рту.
«Извращенка! Мне нравится…»
Когда мы стояли там, у пруда, на стыке наших лиц, я был возбужден. Я был неистово возбужден. Мои мысли вращались вокруг фантазии о том, как бы я грубо трахнул ее. Это была страсть в чистом, первозданном виде. Я буквально еле удерживался от того, чтобы не стукнуть ее дубиной по голове и не утащить в пещеру. Словно какой-то неандерталец.
Я не помню, чтобы женщина так действовала на меня. Ее горящие яростью голубые глаза, ее дрожащие пухлые губы… Это работало, как чертов афродизиак.
С Майей, очевидно, не будет просто. Но просто — это скучно. А я любил веселье.
Ну что ж, повеселимся на славу.
