другим бокалом в руке.
– Винить вас в чем-то нет смысла, Саймон. Мой отец действительно мог бы испортить вашу жизнь, но мог бы поступить иначе, и как мой муж, заслать вас в моё окружение, с целью выведать секрет, который он так жаждал узнать. Глупец.
– Вы, я полагаю, не готовы поделиться им? – вопросительно поднял бровь доктор, глядя на девушку.
– Никогда! Слышите, никогда и ни за что, я никому не расскажу где жила! Мой муж не достоин этого золота. И я уверена, что сам он не найдет его, как и мой отец.
– Но почему, Эмма?
– Он глуп, и одержим лишь богатством. Его мало интересуют чужие проблемы.
– Жене положено любить своего мужа, а не осуждать его, Эмма. – с укоризной произнес доктор.
– Любить? За то, что он запер меня в этой убогой лачуге, и не пускает в шахты?
– Здесь я вынужден согласится с герцогом. Шахты сильно обветшали за эти годы, и находиться там опасно для жизни. Особенно для хрупкой, привыкшей к хорошим условиям, девушке.
– Мне надоело здесь ошиваться!. Я исходила все эти комнаты вдоль и поперек. У отца хотя бы, было много книг, и свежие газеты, а здесь и этого нет.
– Почему вы не сообщите о своих нуждах герцогу?
– Потому что, он не стоит и мига моего внимания, Саймон! – Очень громко и жестко ответила девушка.
– Простите меня, Ваша Светлость, если, когда-нибудь сможете простить. Увы, без вашего доверия я бессилен. Я хотел бы помочь Вам, Эмма , но боюсь, что медицина не шагнула так далеко вперед.
– Не могу. – прошептав, девушка поднялась с кресла и отвернулась, тем самым давая понять, что разговор окончен.
Доктор был раздосадован и тоже поднялся чтобы уйти, но перед тем, как ступить через порог, оглянулся и сказал:
– Запомните, Ваша Светлость, в этом мире лишь любовь важна. Герцог не получит удовлетворения от золота, как и вы, не найдёте покоя в любых стенах, без любви.
Позже доктор Андерсон передал разговор с Эммой её мужу в приёмной, в присутствии детектива.
– Боюсь, я вынужден откланяться, Ваша Светлость, ваша супруга непреклонна, и мне не удастся разговорить её. Она больше не маленькая девочка, и не доверяет мне.
– Может со временем....
– Нет, Ваша Светлость, Эмма никогда больше не сможет доверять мне.
– И что вы прикажете мне делать? – развел руками огорченный герцог.
– Полюбите её. – спокойно произнёс доктор, а герцог вылупил на него свои изумленные глаза, как на безумца. – Вы единственный, кто может входить в покои жены беспрепятственно, и вы единственный, кто может заставить Эмму полюбить вас.
Герцог был ошарашен таким нелепым выводом доктора, ведь он и думать не мог о каких-то чувствах, когда золото было ещё не найдено.
– Но как это поможет мне в поисках жилы? – недоумевал Максимельян.
– Прошу прощения, Ваша Светлость, но больше мне вам помочь нечем. – откланявшись, доктор поспешил
в свои покои, собраться с мыслями, сделать очередные заметки по наблюдению пациента. Но он был сильно удручен после разговора с Эммой. Теперь он окончательно понял, почему сердце девушки так очерствело, понял, что был дорог ей, и действительно предал её. Ведь он для нее был единственным другом за всю её жизнь. Хотя он долго корил себя за то, что уехал от Форамана, но со временем заставил убедить самого себя, что девочка всего лишь очередная пациентка. Но как оказалось, это не так. Он постоянно думал о несчастной маленькой девочке, которая так и не познала любви. И сейчас сердце его разрывалось от боли. Боли за её судьбу.
– Кажется твоя жена не готова идти на компромиссы, Макс. – удивлялся детектив.
– Немыслимо! – возмущался герцог. – Предложить мне такое! Когда на кону стоит моя репутация. Если к лету я не найду жилу, то меня засмеют в обществе!
– Возможно доктор прав в своих выводах, – детектив решил осторожно направить мысли Максимельяна в нужное русло.
– Перестань Искандер, и ты туда же, мне сейчас не до мелодрам. – отмахнулся герцог.
– Ты не сможешь всю жизнь бегать от своих чувств, Макс. И доктор прав, пока Эмма не полюбит тебя, она никогда не расскажет где жила.
Позже Максимельян сидел в одиночестве в своем кабинете, в уютном кресле перед камином, в котором пылал огонь. Он обдумывал слова доктора, и детектива. Но слова эти внушали ему дикое отчаяние и бессилие.
С самого первого своего визита в спальню жены, герцог надеялся, что сердце её растает от его горячих поцелуев. Но чуда не произошло. Девушка была всё так же холодна и безучастна. И как бы он ни старался, как не пытался, Максимильян не понимал, что он делает не так, и что необходимо сделать, чтобы это было правильным. Всё чаще герцог стал впадать в уныние от собственных неудач.
Дела на шахтах тоже шли плохо. И даже нанятые им опытные специалисты, после продолжительных поисков, лишь разводили руками.
Максимельян проделал, как ему казалось, грандиозную работу, но не получил никакого ощутимого результата. Похоже, пришло время послушать совет доктора. Общение с ним рождало в голове Максимельяна всё больше вопросов. И главный из них, как завоевать сердце Эммы?
На следующий день герцог поздно проснулся, потому как засиделся накануне допоздна. Он неспешно оделся, всё ещё витая в своих мрачных мыслях, и направился прямиком в комнаты жены.
– Полагаю, вы уже позавтракали, Эмма? – обратился к супруге Максимельян.
Девушка была крайне удивлена, увидев мужа в такой час, ведь он приходил только по вечерам, но вовремя спохватилась и едва сдержалась, чтобы не показать ему свой изумлённый взгляд. Однако, Максимельян уловил в её глазах всплеск удивления, но лишь на краткий миг.
"Удивительно!" – восхитился про себя герцог. Он едва улыбнулся и решил, что день не так уж плохо начался. А ещё он понял, что у девушки есть чувства, и она далеко не мраморная статуя, как ему думалось ранее, и внутренне торжествовал.
– У меня нет аппетита. – демонстративно отвернувшись, сообщила девушка.
Максимельян снова был поражен её поведением, ведь ей совсем не удавалось быть холодной и безразличной, хоть она изо всех сил и старалась.
– Мне хотелось бы позавтракать вместе с тобой, – обратился к девушке герцог. – Я прикажу подать завтрак на двоих.
И Максимельян развернулся и широкими шагами направился к выходу. Но не успел и преодолеть порога комнаты.
– Нет! – закричала Эмма, дрожа, как осиновый лист. – Я не могу выносить запах еды!
Максимельян был ошарашен, словно на него вылили ушат холодной воды. Следом за глупой растерянностью, герцог возликовал.
– О, Эмма! – Не сдержал герцог,
