от моего имени. Они — одни из немногих людей, которые скрасили мне последние годы.
— Разумеется, Настенька! — неожиданно радостно воскликнула Илона, — более того, ты и сама для них сделаешь все то самое хорошее, что ты им желаешь! Ты будешь с ними видеться и они тебя будут чувствовать. Да что я сейчас говорю, скоро сама обо всем узнаешь! Твоему парню мы сотрем память и он будет жить в счастливом неведении о тебе. Так же как и жители этой деревни — я об этом уже позаботилась. А теперь, перейдем к действу, если ты не против. Самая неприятная, но абсолютно необходимая часть ритуала — это прохождение его без одежды. Тебе придется раздеться донага и сесть в позе лотоса рядом с прудом. Знаю, погодка сейчас — не май месяц, однако одежда здесь лишнее и мы с ней ничего не добъемся.
Будто прочитав в глазах Насти страх и некоторое замешательство Илона сказала:
— Тебе совсем не о чем волноваться. Раздеться и сесть напротив этого маленького прудика — все что тебе нужно сделать. Клянусь тебе, если после этого ничего так и не произойдет в течение десяти секунд, я сию же минуту тебе верну одежду и отправлю тебя домой.
Настя снова беззвучно кивнула. Женщина помогла ей раздеться, заботливо прикрывая обнаженные плечи снятой с девушки косухой до того момента, как та окончательно уселась перед маленьким прудиком.
— А теперь, милая — обратилась к ней Илона — протяни руки и возьми птичку. Не бойся, она тебя не клюнет.
Дрожа от холода, Настя взяла мягий черный комочек в руки. Крылатое существо совсем не сопротивлялось.
— Теперь смотри на птицу. Просто смотри и не отрывай глаза.
Все с тем же безумным стуком своего сердце и дрожью в теле, Настя несколько секунд созерцала хрупкое крылатое существо в её руках.
Вдруг её глаза запечатлели внезапную метаморфозу. Из невзрачного «гадкого утенка» птица превратилась в прекрасного, хоть и такого же по размеру лебедя. Но не столько это заставило её ахнуть от изумления, а то, что черный цвет существа сменился на ярко-белый, который мгновенно залил её глаза неописуемым светом.
Практически невозможно описать словами то, что чувствовала в этот момент Настя; разве что только то, что так приятно ей не было еще никогда. Даже оргазм бы показался ей просто парой-тройкой васильков по сравнению с этой «цветочной поляной» эйорических ощущений. Всё её тело наполнилось теплом и светом, но не теми физическими единицами оных, к которым мы привыкли. Тепло и свет эти были божественными. Лицо её расплылось в улыбке. Она чувствовала, что уже не могла говорить, однако ей этого и не нужно было.
Если же бы вы были в этот момент на месте Илоны, то явно ужаснулись бы от увиденного и не поверили бы в ввышесказанное мною.
В то время, когда Настя испытывала самый интенсивный кайф в своей жизни, её тело с треском твердело и покрывалось древесной корой. Кожа темнела, а сосуды лопались один за другим. Багровая кровь сразу же впитывалась в кору, которой она была покрыта и пропадали в ней. Ноги отяжелели и вросли в землю, подобно корням.
Видя всё это, Илона не просто не ужасалась, а напротив — улыбалась во весь рот.
В завершение, белый утенок превратился в комок света, вырвался из Настиной руки и лихорадочно забегал по всему её тело.
— Настенька? — спросила её Илона, — Если ты меня слышишь, дай мне знак.
Изваяние юной особы слегка улыбнулось и едва заметно кивнуло, издав при этом легкий треск.
— Дорогая моя, — нежно произнесла Илона, — ты спасла этот лес и, возможно, большую часть человечества. Я безмерно тебе благодарна! Мое дело на этом окончено и, надеюсь, дело леса тоже. Слова мои для тебя теперь покажутся нелепым сотрясанием воздуха по сравнению с теми тайнами, которые тебе откроются! Мне так приятно, что я наконец-то тебя встретила…
Женщина подошла к одеревеневшей Насте и нежно поцеловала её в голову.
— Я знаю, тебе сейчас очень хорошо, девочка моя…
Что же чувствовала Анастасия в эти моменты? Если можно было бы со стропроцентной уверенностью описать такие понятия как Счастье и Любовь, то, скорее всего, она сейчас находилась во всём этом. Она была в лесу и в то же время ее тело находилось повсюду. Понятие жизнь и смерть слились воедино и рассыпались на мелкие осколки, как небрежно выкинутый кем-то никому более не нужный миф.
Вскоре, лес, в котором обосновалось её физическое тело, самоликвидировался и перестал существовать как в реальности, так и в памяти жителей деревни Прытково, но Насте до этого не было никакого дела. Она заботилась о тех, кто остался на земле, в частности и о своих вышеупомянутых друзьях, подарив им частичку своего света. Света, которым она сама стала.
16. ЭПИЛОГ
Дед Пихто находился в раздумиях. Он сидел на пеньке ночного леса, окутываемого звучным пением цикад и смотрел на какой-то клочок пергамента. Его удивляло, что он сохранился после стольких сотен лет. Его древесный лоб с треском нахмурился. Лишь ему одному было ведомо то, что происходило в это время в в коре его головного мозга. На пергаменте на древне-русском языке корявым почерком смолой было написано его собственное стихотворение:
Я стою на холодной земле.
Тело твердеет и обрастает корой.
Прямые упругие ноги уже вросли в землю,
Подарив ней новые корни.
Таз и живот одеревенели сразу,
Как только внутренности переварили сами себя.
Грудная клеть обхватила легкие,
Они спустились как воздушный шар.
Руки мои потянулись к небу.
Оно с хрустом превратила их в ветви.
На пальцах так больно распукаются почки,
А на ярко-зеленых листях ни следа моей крови…
Я стою, привыкая к субстанции.
Они говорят что я должен только дарить.
Вот уже они ведут новую жертву.
Он тоже хотел её погубить…
(Ноябрь 2022 — Апрель 2024)
