]
Другие вспомогательные психологические тесты лучше всего проводить с помощью квалифицированного психолога. Тесты, проведенные на американских военнопленных, возвращенных под юрисдикцию США в Корее во время Большого и Малого обменов [Big and Little Switch], показывают, что потенциальные допрашиваемые, которые демонстрируют нормальную эмоциональную реакцию на тест Роршаха и другие тесты, скорее всего, будут сотрудничать на допросах, чем те, чьи ответы указывают на их апатичность, эмоциональную замкнутость или безжизненность. Крайне сопротивляющиеся, однако, имеют общие характеристики реагирования с коллаборационистами; они различаются по характеру и интенсивности мотивации, а не эмоций. «Анализ записей объективных тестов и биографической информации по выборке из 759 репатриантов Большого Обмена показал, что люди, которые сотрудничали, отличались от тех, кто не сотрудничал, следующим образом: коллаборационисты были старше, закончили больше классов школы, набрали больше баллов по тестам интеллекта, проводимым после репатриации, дольше служили в армии до плена и набрали больше баллов по шкале психопатических отклонений [Psychopathic Deviate Scale] — pd... Однако 5 процентов из нонколлаборационистской выборки, которые активно сопротивлялись — которые либо были награждены армией, либо считались китайцами «реакционерами» — отличались от остальной группы точно тем же образом, что и группа коллаборационистов, и не могли быть отличены от этой группы ни по одной переменной, кроме возраста; сопротивлявшиеся были старше коллаборационистов.» (33)
Даже грубая предварительная оценка, если она верна, может стать благом для дознавателя, поскольку позволит ему с самого начала применить в целом разумную тактику — тактику, адаптированную к личности источника. Доктор Молони высказал мнение, которое мы можем использовать в качестве примера, что AVHX удалось получить от кардинала Миндсенти то, что она хотела, потому что венгерская служба адаптировала свои методы допроса к его личности. «Нет никаких сомнений в том, что увлеченность Миндсенти концепцией обретения безопасности и могущества через вручение себя величайшей силе из всех — его идее Бога — предрасполагала его к реакции, вызванной его опытом общения с коммунистической разведкой. Для него капитуляция личностной системы перед авторитарной системой была естественной, как и сам принцип мученичества.» (28)
Задача скрининга облегчается тем, что сотрудник-скринер заинтересован в испытуемом субъекте, а не в информации, которой он может обладать. Большинство людей — даже многие агенты-провокаторы, обученные излагать легенду, — будут с некоторой свободой рассказывать о событиях детства и семейных отношениях. И даже провокатор, который подменяет своего настоящего отца вымышленным человеком, раскроет некоторые свои чувства к отцу во время рассказа о воображаемом заместителе. Если скринер научился располагать потенциального собеседника к себе, прощупывать его в каждом случае, то он вряд ли сочтет непринужденную беседу о себе опасной.
Скринер заинтересован в том, чтобы заставить субъекта говорить о себе. Как только беседа началась, скринер должен постараться не прерывать ее вопросами, жестами или другими прерываниями до тех пор, пока не будет получено достаточно информации, позволяющей приблизительно определить тип. Скорее всего, испытуемый будет говорить свободно, если манера поведения скринера будет дружелюбной и терпеливой. Выражение его лица не должно показывать особого интереса к какому-либо высказыванию; он должен казаться просто сочувствующим и понимающим. Через некоторое время большинство людей, начавших рассказывать о себе, возвращаются к ранним впечатлениям, так что, просто слушая и время от времени делая спокойные, ободряющие замечания, скринер может узнать очень многое. Например, обычные вопросы о школьных учителях, работодателях и лидерах групп приведут к тому, что испытуемый расскажет о своих чувствах к родителям, начальству и другим эмоционально значимым для него людям благодаря ассоциативным связям в его сознании.
Очень полезно, если скринер может вообразить себя на месте испытуемого. Чем больше скринер знает о родном регионе и культурном окружении испытуемого, тем меньше вероятность того, что он встревожит его нелепым замечанием. Такие комментарии, как «Должно быть, это было тяжелое время для вас и вашей семьи», «Да, я понимаю, почему вы были рассержены» или «Звучит захватывающе», достаточно безобидны, чтобы не отвлекать испытуемого, и в то же время служат достаточным доказательством сочувственного интереса. Принятие стороны испытуемого против его врагов служит той же цели, а такие комментарии, как «Это было несправедливо, они не имели права так с вами обращаться», помогут наладить контакт и стимулируют дальнейшие откровения.
Важно, чтобы в процессе обследования были замечены грубые отклонения от нормы. Люди, страдающие тяжелыми психическими заболеваниями, будут демонстрировать серьезные искажения, бред или галлюцинации и, как правило, давать причудливые объяснения своему поведению. Прекращение проверки или незамедлительное направление психически больных к профессиональным специалистам сэкономит время и деньги.
Вторая и прямо относящаяся к делу цель скрининга — позволить обоснованно предположить возможное отношение источника к допросу. Оценка того, будет ли допрашиваемый сотрудничать или упорствовать, очень важна для планирования, поскольку при работе с этими двумя типами используются совершенно разные методы.
На станциях или базах, где нет возможности проводить скрининг в формальном смысле, все же стоит предварить любой важный допрос интервью с источником, которое проводится кем-то, кроме дознавателя, и призвано предоставить максимум оценочной информации до начала допроса.
Если только не требуется шоковый эффект, переход от скринингового интервью к ситуации допроса не должен быть резким. При первой встрече с допрашиваемым обычно полезно, чтобы дознаватель провел некоторое время в спокойном, дружеском общении, которое было характерно для скринингового интервью. Даже если у дознавателя теперь есть плоды отборочного просеивания, грубая классификация по типам, ему нужно понять испытуемого в его собственных терминах. Если он сразу же проявит агрессию, то навяжет первой сессии допроса (и в меньшей степени — последующим сессиям) слишком произвольную модель поведения. Как сказал один эксперт: «Тот, кто работает без учета отчуждающей [disjunctive] силы тревоги в человеческих отношениях, никогда не научится проводить интервью«». (34)
B. Другие предварительные процедуры
[b13
