Тась, но выражение твоего лица сейчас пугает меня ещё больше, чем утреннее... Ты готова услышать решение или отложим новость до утра?
До утра я сдохну!
— Конечно... готова... Очень даже готова... Я так рада, что тебе удалось найти решение, Руслан. Я и не сомневалась, что ты его найдёшь... Так что за решение? — хватаю бокал с вином и начинаю глотать, потому что без алкоголя я эту новость вряд ли вывезу. Морально, во всяком случае.
Костров чуть наклоняется корпусом вперёд, сложив руки в замок на столе, и упирает в меня тяжёлый взгляд. На его губах больше нет усмешки, а в черноте зрачков сверкают искры.
— Маршанская, давай поженимся и сделаем ребёнка.
Нет. Это слишком. Слишком слишком — можно ведь так сказать? А чувствовать?
В общем, не знаю, что там можно или нельзя, но моё сердце и лёгкие не выдерживают данного поворота. Я пытаюсь сделать вдох, забыв, что пью вино, поэтому давлюсь терпкой жидкостью, и в следующую секунду она фонтаном выплескивается из моего рта прямо Кострову в лицо.
Глава 8. Я что, сплю?
Глава 8. Я что, сплю?
Тася
– Прости, пожалуйста, – в который раз извиняюсь перед Русланом, стирая влажной салфеткой с его лица остатки вина.
Мы стоим в ванной перед огромным зеркалом. Костров снял испачканную рубашку и выбросил в корзину с грязным бельём.
Я чувствую себя жутко странно после того, что он сказал там, на кухне. И сейчас, когда на нем только брюки, и он находится в предельной от меня близости, напряжение набирает обороты с каждым мгновением.
Тысячу раз я видела Руслана без одежды. Ну, не совсем без. С голым торсом точно. Но после его слов о замужестве я будто впервые его вижу таким… обнажённым…
Взгляд то и дело спускается к крепкой груди, густо покрытой тёмными волосами. Скользит ниже к животу к полоске волос, идущей от пупка до пояса брюк.
– Перестань извиняться. Я же сказал – всё нормально, Тась. И вытирать меня не стоит. Я же не маленький. Сам справлюсь, – усмехается Руслан, обхватив пальцами моё запястье и отведя руку в сторону. – Что это вообще была за реакция? То есть, тебе мне подобные предложения делать можно, а я встречное не могу?
– Ну, нет, просто… Я не ожидала такое услышать. Ты же категорично отказал утром, а тут вдруг решил, что это отличное решение.
Руслан кивает, затем включает воду в раковине и обтирает наверняка сейчас сладкую от вина кожу.
Вот бы попробовать.
«Господи, Тася, уймись…»
– У меня было время обдумать эту идею. И она, в целом, показалась мне неплохой.
– В целом? То есть, есть нюансы?
– Ну да. Разумеется. С одной стороны, это действительно решит мой конфликт с отцом. Но с другой… это ведь серьёзно, Тась, – вытершись полотенцем, Руслан поворачивается ко мне и нависает скалой, от которой сейчас исходит на физическом уровне ощутимая угроза. – Ребёнок. А именно наследник и является основным условием отца, ведь он боится, что я никогда не женюсь и компания, взращенная дедами, уйдет куда-то в неизвестность.
– Я это понимаю, – шепчу чуть слышно.
Сердце грохочет так сильно, что, кажется, будто вот-вот выскочит из груди.
– Уверена, что понимаешь? Ведь это не игрушка. Мы будем воспитывать его, растить… несмотря на то, как всё сложится в итоге.
– Мы лучшие друзья, Костров. Целую жизнь. Считаешь, у нас могут возникнуть какие-то проблемы в этом вопросе?
– Проблемы – товарищи непредсказуемые. Ну а если совсем серьёзно… ты сказала у меня в кабинете, что просто хочешь малыша, Тась. Так? – он упирается ладонью в стену возле меня.
Движение вполне обычное, но теперь я чувствую себя как кролик в запертой клетке перед удавом.
– Да. Так.
– С каких пор?
– Что значит, с каких?
Руслан сощуривает взгляд.
– С каких пор ты мечтаешь быть матерью?
Тяжело сглатываю, чувствуя, как нервы раскаляются до предела.
– Давно уже. Мне тридцать.
