А я и не поблагодарила… Ничего возвращать не надо, честно.
Сказала и сразу пожалела. Но не забрала бы слов назад. Ни за что. Есть нужда, а есть честь.
Эрик покачал головой с улыбкой, продолжая глядеть в ее смятенное лицо.
— У меня… регенерация, — повторил он слово Самсона Даниловича. — А у тебя — нет.
И вернулся к осмотру ее ладоней. Потом попросил Нюрку:
— Вытащи, пожалуйста, из шкафчика мазь. Там есть, от ссадин. Календуловая.
— У тебя есть мазь от ссадин?!
— Ты же заплатила за мое лечение, — пожал плечами Эрик. — Вот мне и дали. А за себя ты заплатила?
Даша покраснела. Хорошо, что Ильич вообще ей страховку сделал — а не был должен, она ж не на полную ставку… Вообще, удивительно, что ей коленки перевязали сегодня. К чему бы это. Разве что… на романтическую историю клюнули. Вот вам и краудфандинг.
Эрик снова покачал головой, на сей раз с мягким укором.
— Решка, Решка.
И, приняв из рук Нюрки мазь, самолично смазал все порезы на руках Даши.
А она не знала — накричать на него и стукнуть по голове за такие вольности или просто не заморачиваться и сразу влюбиться.
— Я вам еще буду нужна? — поинтересовалась Нюрка, нарушая затянувшуюся тишину и наблюдая за “принцем” и “русалочкой” с любопытством.
— Спасибо, Нюрка, это все, — улыбнулся Эрик лучезарно.
— Тогда чао, — вскочила Аня, едва не опрокинув стул. — Решк, я заскочу к Ильичу, скажу, что тебе пришлось остаться в больнице сегодня.
— Но…
— Никаких “но”! Ты слышала, что тебе сказали? Никакой работы! Наконец тебя кто-то в оборот взял! Катька нормально выйдет, я ей звякну.
Даша поджала губы, но ничего не сказала. Аня стрижом выпорхнула из палаты.
— Возьми новый бинт, — попросил Эрик. — Они тут же, в ящике. Я не дотянусь.
— Почему ты мной командуешь?
— Потому что переживаю за тебя.
— С какой тебе стати переживать за меня? Ты меня первый раз в жизни видишь!
— Неправда.
Решка умолкла, подавившись. Час от часу не легче!
— Возьми бинты, — повторил Эрик упрямо.
Он был каким-то… ненастоящим, далеким. Не отсюда. Целует дамам пальцы в знак приветствия, ходит в бриджах, рубашке и босиком (зимой!), спасает незнакомых девушек, регенирируется в сутки, смотрит на нее влажно-серыми, как дождь, глазами, дышит неслышно и заботится о разбитых ладонях. Словно так и надо, а сам… не здесь, будто задачку Эйнштейна в уме решает.
Посверлив его взглядом и ничего не добившись, Даша демонстративно наклонилась к шкафчику и вытащила сверток.
— Теперь протяни руку.
Девушка насупилась, но позволила “принцу” делать, что хочет.
— А подробнее не хочешь рассказать? — уточнила, нарушая воцарившуюся тишину.
— О чём? — поднял отсутствующий светлый взгляд Эрик.
— О нашем с тобой знакомстве.
— Я не говорил о знакомстве. Просто сказал, что видел тебя раньше.
— Но… кто ты такой?..
Эрик печально усмехнулся и промолчал. Даша смотрела, как ловко он накладывает повязки и подумала — перевязку ему делать не впервой.
Затянул последний узелок.
Липким мороком навалилось сладостное чувство, засосало в сказку, в которой Эрик — правда принц, что пришел за ней, и больше уже не нужно драться с реальностью за свою жизнь. Даже если это — ненадолго, она уже влипла, как муха в мед, уже слишком поздно…
Стук костылей прозвучал гулко, как удары сердца.
— Здравствуйте, — весело поздоровался сосед Эрика, отставляя костыли и осторожно забираясь на кровать.
У него тоже была вся нога в гипсе. Только левая. И седые жесткие волосы торчком вокруг лысины.
— Добрый день, — отвечал Эрик вежливо.
— Здравствуйте, — откликнулась Решка.
Не сводила глаз с парня — ждала. Даже губы приоткрылись невольно.
У Эрика защемило в груди. Решка теперь — не девчонка из реки времени: вот она, живая, настоящая, теплая… Так и тянет дотронуться ее плеча и попросить спеть песню про черный пруд.
Но может ли он? Как перечеркнуть те бессчетные годы в садах Вечности?..
— Что-то болит? — вытаращила она глаза с тревогой. — Что у тебя с лицом?
— Решка… — пробормотал он. — Можешь… пока не спрашивать?.. Кто я такой. Не хочу думать об этом, хочу ещё немного пожить в сказке…
Сосед покосился на ребят со своей койки. Даша почувствовала его взгляд, покраснела и встала.
— Я… приду потом ещё. Да… это было у тебя в кармане… Я не нашла подходящей зарядки, чтоб его зарядить, но батарейка еще держит…
— Спасибо, — устало прикрыл ресницы Эрик, — её хватает на трое суток. Обещай, что отдохнешь сегодня.
— Хорошо… И ты… береги себя.
Не ответил. Что за невежа… Сказочным принцам так не положено, между прочим.
* * *
Соседа Эрика по палате звали дядя Вася. Он любил больничные обеды, судоку и мудрствовать лукаво.
Дядя Вася умел приседать на одной ноге, держа гипс на весу и принимать душ, не проливая ни капли на оный.
— Пока гипс снимут, ласточкой стану, — пошутил он, с кряхтением заползая на койку.
Эрик не был уверен, что так сможет, но очень хотел бы попробовать.
— Дядя Вася, — спросил он ночью в темноте. — Если бы вы могли выбирать: по-настоящему или навечно, что бы вы выбрали?
— Я? — дядя Вася не думал ни секундой больше. — Конечно же, по-настоящему и навечно!
В полночь Эрик попробовал вызвать Терезию I.
“Набранный вами номер не существует” — прохрипел помехами динамик; экран дрогнул и умер.
Не существует. В душе Эрика пронеслась метель. Для него теперь Вечности не существует. А для Вечности — он теперь всего картинка в заводи.
Вот и она — свобода. Только в ней теперь придется считать года — раньше ему это и в голову не приходило.
Эрик сел на койке. За окном в свете луны блестела все та же ветка, посеребренная снегом. Держась за поручень, кривобоко допрыгал до подоконника, стараясь не разбудить сладко храпящего дядю Васю.
— По-настоящему и навечно?.. — пробормотал Эрик. — А почему бы и нет, в конце концов?.. Открыли же этот переход в четырехмерное пространство, должна быть возможность…
“И будешь хилячком”, - ехидно проговорило сознание голосом принцессы Клермоны. "Королева оставила меня при дворе именно чтобы я был твоим телохранителем в Терре Инкогнита" — а он так наивно верил в бескорыстную дружбу Дерека..! Материнские неоправдывающиеся раз за разом ожидания — "позже поговорим, мой маленький". Им не о чем разговаривать. Решено: ему некуда возвращаться.
"Ты слишком похож на отца". Это… не потому, что он похож на отца. Он честно исполнял свой долг и, вероятно, даже бы отправился в эту проклятую Терру Инкогнита, глотая слёзы и комья растоптанной мечты, но теперь… сама судьба или тот
