Я посмотрела на Дэйвса. Передо мной был настоящий профессионал, невозмутимый, с жестким взглядом и стриженными ежиком каштановыми волосами, среднего роста (чуть меньше шести футов), худощавый, подтянутый и в прекрасной форме. От Дэйвса так и веяло спокойствием и уверенностью. Словом, типичный спецназовец, с такими всегда чувствуешь себя под защитой.
— Что вы думаете об этом, лейтенант?
Дэйвс внимательно на меня посмотрел и пожал плечами:
— Ей шестнадцать, мэм. Оружие оружием, но… — Он снова пожал плечами. — Ей всего лишь шестнадцать.
«Она слишком молода, чтобы умирать, — говорили его глаза. — Печально, если придется ее убить».
— У вас есть переговорщик? — спросила я.
Я имела в виду специалиста, который обычно ведет переговоры по освобождению заложников или убеждает неуравновешенных людей бросить оружие. Хотя «переговорщик» — не совсем правильно, на самом деле их обычно бывает трое.
— Нет, — ответил Дэйвс. — На сегодняшний день в Лос-Анджелесе три команды переговорщиков. Первая отправилась в Голливуд: какой-то парень решил, что сегодня самый подходящий день, чтобы сброситься с крыши «Рузвельт-отеля». Вторая — к одному папаше, который грозился застрелиться из дробовика, потому что его лишили родительских прав. А последняя команда сегодня утром попала в аварию. Ребята отправились на конференцию, и на перекрестке в них врезался грузовик, представляете? — произнес Дэйвс и раздраженно тряхнул головой. — Все остались живы, но сейчас в больнице. Вот мы и действуем на свой страх и риск. — Дэйвс замолчал. — Я мог бы применить разные способы, агент Барретт, например, слезоточивый газ или оружие временного поражения. Но газ способен уничтожить улики на месте убийства, а что касается несмертельного оружия… вряд ли резиновые пули помешают Саре застрелиться. Мы ничего лучше не придумали, — он горько усмехнулся, — кроме как втянуть в это дело вас, чтобы вы попытались уговорить сумасшедшую девчонку бросить пистолет.
— Вот спасибо! — ответила я с кислой улыбкой.
Дэйвс вдруг стал очень серьезным.
— Вы должны надеть бронежилет и хорошенько зарядить свой пистолет. Ведь вы чуть ли не снайпер, — сказал он, склонив голову набок, и в его серых глазах вспыхнуло любопытство.
— Ну да! Энни Окли![1]— ответила я.
Дэйвс посмотрел на меня с сомнением.
— Она может затушить свечу и продырявить монету в двадцать пять центов, мой сладкий, — сказала Келли. — Сама видела.
— И я тоже, — пробасил Алан.
— Я не хвастаюсь, и это не бравада, но у меня сложились уникальные отношения с огнестрельным оружием. И я действительно могу выстрелом затушить пламя свечи и изрешетить монету в двадцать пять центов, подброшенную в воздух. Не знаю, откуда у меня этот дар, в моей семье не жаловали оружие. Отец был мягким человеком с легким характером. А мама, несмотря на свой ирландский темперамент, всегда закрывала глаза во время жестоких сцен, которые появлялись в телевизоре. Когда мне было семь лет, приятель отца пригласил нас в тир. И я почти без подготовки смогла выбить все, что захотела. С тех пор я полюбила оружие.
— Ладно-ладно, я вам верю, — сдался Дэйвс и снова стал серьезным. Но в его глазах появилась отстраненность. — Мишень — это другое. А вы когда-нибудь стреляли в человека?
Я совсем не обиделась. Поскольку однажды я действительно стреляла и даже убила человеческое существо, мне было ясно, почему он спросил. Правомерный вопрос. Это разные вещи, но насколько они разные, не поймешь, пока не сделаешь сам.
— Стреляла, — ответила я.
Мне кажется, именно то обстоятельство, что я не стала вдаваться в подробности, и убедило Дэйвса.
Ему тоже приходилось убивать; он знает, хвастаться здесь нечем, и не то что говорить — даже думать об этом не хочет.
— Хорошо. Итак… надевайте бронежилет, берите пистолет, и если придется выбирать между ней и вами, делайте то, что должны. Надеюсь, вам удастся ее уговорить.
— Надеюсь. — Я повернулась к Алану: — У тебя есть соображения, почему она требует именно меня?
— Нет, — сказал он.
— Хоть что-нибудь о ней известно? Кто она?
— Немного. Люди здесь живут по принципу: «Чем выше забор, тем лучше сосед». Старина Дженкинс, правда, сказал, что девочка — приемная дочь.
— Серьезно?
— Да. Ее удочерили около года назад. Дженкинс не был особенно близок с Кингсли, но время от времени беседовал с отцом семейства. Тот и рассказал ему о девчонке.
— Любопытно. А если это ее рук дело?
— Не исключено. Никто ничего существенного сказать не может. Кингсли были хорошими соседями, то есть вели себя тихо и в чужие дела не вмешивались.
Я вздохнула и посмотрела на дом. «А так чудесно все начиналось!»
Я взглянула на Дэйвса:
— Раз уж я действую как переговорщик, у меня должна быть команда. С этим тоже трудности?
— Нет, мэм.
— Только, Дэйвс, никаких сорвиголов. И сколько бы это ни продлилось, не предпринимайте никаких действий за моей спиной, не нужно, чтобы кто-то спускался с крыши и тому подобное.
Дэйвс улыбнулся. Его это не обидело.
— Я понимаю, о чем вы, агент Барретт. Но вопреки распространенному мнению мои ребята совсем не жаждут кого-нибудь подстрелить.
— Я работала с нашим спецназом, лейтенант, и знаю, как они могут ломануться, едва услышав приказ.
— Даже в этом случае они не будут зря стрелять.
Я внимательно посмотрела на него, поверила и согласилась.
— Раз так, не найдется ли у вас бронежилета?
— А где же ваш?
— Мне пришлось его вернуть. Он, как и четыреста других из его партии, оказался бракованным — недостаточно прочным. Я жду, когда его заменят.
— Ого! Вот это да!
— Мало того, мне пришлось три раза надеть жилет, пока не выяснилось, что его может пробить любая пуля.
Дэйвс пожал плечами:
— В любом случае от выстрела в голову он вас не защитит. У нас тут игра со смертью, — «обнадежил» он и отправился за бронежилетом.
— Кажется, Дэйвс вполне спокоен, — сказал Алан.
— И тем не менее будьте начеку.
— Никуда они от нас не денутся, — сказала Келли. — Я поверчу перед ними хвостом, Алан их припугнет, и дело в шляпе!
— Подумай, что будешь делать, когда войдешь в дом, — сказал Алан. — Ты когда-нибудь вела переговоры?
— Нет, но меня этому учили.
— Самое главное — слушай. Не обманывай, если не уверена, что справишься с ситуацией. Иначе не добьешься взаимопонимания. Попробуй понять, что больше всего волнует девочку, и обходи эти вопросы стороной.
