Временно и. д. начальника дивизии, приказом Хорвата, был назначен генерал-лейтенант П. А. Кордюков[83], начальником штаба — подполковник Я. Я. Смирнов[84]. Отдел речных операций Российских войск был реорганизован в Амурский флот, базой которого стал Владивосток. Туда же перебазировалась Морская рота [Буяков, 2015, с. 99].
После роспуска «делового кабинета» генерал Хорват до июля 1919 г. продолжал выполнять функции Верховного уполномоченного Омского правительства на Дальнем Востоке[85]. Генерал Плешков получил новую, ни к чему не обязывающую должность, став русским Главноначальствующим в полосе отчуждения, а Хрещатицкий был назначен инспектором иностранных формирований русской службы, каковым являлся до августа 1919 г.
Осенью 1918 г., в связи с переходом под контроль белых сил Урала, Сибири и Дальнего Востока, основная масса желающих принять участие в борьбе против большевиков покинула полосу отчуждения. Однако в Маньчжурии и на российском Дальнем Востоке еще осталось много не находившихся на военной службе офицеров. В декабре, согласно поступившему из Омска приказу, Хорват объявил о мобилизации всех офицеров в возрасте до 43 лет, не состоявших в войсках и резерве. К 1 января 1919 г. они должны были явиться к комендантам городов и ближайшим воинским начальникам для назначения в ряды войск. Мобилизация оказалась не очень успешной. Как отмечал в своем дневнике Будберг, в Харбине «гоняются за подлежащими призыву офицерами, ловят их и отправляют в Никольск, а тамошнее строевое начальство чертыхается, так как не знает, что с присланными делать, так как у него нет ни войск, ни солдат, ни казарм… Среди взбаламученного офицерства волна недовольства» [Будберг, 1924, т. 13, с. 275].
Впрочем, качество офицеров, находившихся в это время в полосе отчуждения, также оставляло желать лучшего. Вполне естественно, что в этом глубоком тылу стремились осесть те, кто не желал принимать участия в гражданской войне и по идейным и по шкурным соображениям. Например, в дневнике все того же генерала Будберга за октябрь 1918 г. можно увидеть оценку, данную полковником В. А. Волковым (в свое время один из руководителей Офицерской организации Владивостока, командир Владимиро-Александровского отряда) после посещения им ст. Эхо тамошним офицерам. Эховским гарнизоном в это время командовал полковник Маковкин. По словам Волкова, «3/4 молодых офицеров распущены и развращены до полной невозможности их исправить, а некоторые из них готовые уже преступники, опасные для общества и государства, ибо за деньги на все способны» [Там же, с. 261].
В качестве альтернативы фронту многие офицеры предпочитали устраиваться в Охранную стражу КВЖД, где даже младшими офицерами рот служили полковники и подполковники[86], или в части атамана Семенова. Согласно заметкам Будберга от февраля 1919 г., «семеновские вербовщики шныряют всюду, пытаясь сманивать к себе кадровых офицеров; предлагают двойные против здешних оклады и высокие должности… Много харбинских военных потянуло в Читу, за последний приезд Семенова им куплено здесь немало ждавших, кто даст выгодную цену» [Там же, с. 285, 286][87]. Крайне негативное отношение Будберга к «обер-хунхузу» Семенову и другим атаманам переносится в его записях и на тех офицеров, которые выбрали службу в атаманских частях[88]. Данные Будберга[89] о деятельности семеновского вербовочного бюро подтверждаются сведениями контрразведки в полосе отчуждения от октября 1919 г. [ГАРФ, ф. Р-6081, оп. 1, д. 38, л. 6].
Мобилизация в ряды Белой армии русского и туземного населения проводилась и в еще одном регионе Китая, в Синьцзяне.
В отдельных районах Синьцзяна, особенно в Илийском (Кульджийском) округе еще до революции стали формироваться русские общины из бежавших в Китай старообрядцев, торговцев и их семей. Численность выходцев с территории России существенно выросла в 1916–1918 гг. Особенно много здесь было казахов. Весной — летом 1918 г. в Илийский округ прибыло несколько групп военных беженцев-казаков — отряд полковника М. Е. Ионова, войскового атамана Семиреченского казачьего войска, группа хорунжего Грязнова и др. В дальнейшем часть из них возвратилась в Россию и приняла участие в боях против большевиков [АВПРФ, ф. 0100, оп. 10, п. 131, д. 92, л. 28, 29].
Потребность пополнения боевых частей на фронте заставила белое командование весной 1919 г. организовать в Илийском округе мобилизационные мероприятия. От генерала Ионова на территории округа работал полковник Сапожников, сформировавший конный полк. Из Омска были присланы генерал-майор Карцев и полковник Брянцев. Генерал Б. В. Анненков также отправил в Кульджу своего представителя — полковника П. И. Сидорова. Формирование подразделений шло медленно и в постоянных склоках. В конце концов, в сентябре 1919 г. удалось выставить возглавляемую Брянцевым Особую Кульджийскую стрелковую бригаду в составе Текесского кавалерийского и Кольджатского пластунского казачьих полков. Кроме того, имелся отряд полковника Сидорова [Там же, л. 30–32; Крах белой мечты, 2016, с. 45, 102].
После ряда успешных боев в Джарткенском районе «кульджийцы» в январе 1920 г. потерпели сокрушительное поражение. Остатки частей бригады под командованием полковника Сидорова прошли по практически непроходимым зимой перевалам Джунгарского Алатау и присоединились к Семиреченской армии генерала Анненкова [Крах белой мечты, 2016, с. 102].
Таким образом, в первые послереволюционные годы ситуацию в Китае, и особенно в полосе отчуждения КВЖД, для российских военнослужащих нужно считать достаточно благоприятной. Здесь наряду с российскими дипломатическими представительствами сохранились некоторые воинские структуры и военные учреждения. До лета 1920 г. в полосе отчуждения действовала подчиненная только русскому руководству Охранная стража численностью до четырех тысяч человек. Будучи тылом белого Восточного фронта полоса отчуждения являлась местом проживания семей части офицеров, служивших в Приморье, Приамурье и даже в Забайкалье. Главный контингент военных, нашедших себе пристанище в Китае и оставшихся здесь после осени 1918 г., составили те, кто не желал участвовать в гражданской войне, избегая различными способами любых мобилизаций.
Падение Омского правительства адмирала Колчака, уход бывших союзников (за исключением японцев) с российского Дальнего Востока и из полосы отчуждения КВЖД открыли для китайского правительства возможность ликвидировать ранее сохранявшиеся у русских в Китае привилегии. Весной 1920 г. для бывших российских подданных были отменены экстерриториальность, собственные судебные учреждения, упразднялись дипломатические представительства и другие российские структуры, включая Охранную стражу КВЖД. Бывшие российские подданные, оказавшиеся на территории Китая, превратились в эмигрантов.
Глава 2. Эвакуация частей Белой армии в Китай в 1920 году и попытки сохранения русских воинских контингентов
Массовый исход русский военных в сопредельные с Россией регионы Китая — Маньчжурию, Синьцзян, Внешнюю Монголию — развернулся с начала 1920 года после разгрома белого Восточного фронта и гибели Омского правительства, а позднее — падения семеновского Забайкалья.
В начале 1920 г. в Маньчжурию, и прежде всего в Харбин, из Сибири начали прибывать эшелоны с раненными и больными, а также тысячами беженцев, среди которых было немало офицеров. В массе своей это были
