попадёт на кожу, но так как иглы были ороговевшей тканью и не имели кровотока, то и накапливать могли в себе много, порой становясь насыщенного оранжевого цвета. Не сказать, что средств индивидуальной защиты не было вообще: очки, перчатки, халаты, всего было в достатке, но даже при использовании всего этого – сто процентной защиты не было.
Стекло кабины ежебота Гига сразу покрылось оранжевой плёнкой, когда его ежебот подошёл к складу реактива. На складе его разливали по контейнерам-бочкам, и водяной пыли в воздухе было с избытком. Пришлось включить омыватель стёкол. В обычных условиях мало кто пользовался системой очистки, а многие просто забывали, что такая система вообще существует, поэтому Гиг не заметил, как через плохое уплотнение стекла на его правую лапу капала омывающая жидкость, смешанная с реактивом. А заметил, когда лапа начала зудеть и затребовала её почесать. Хорошо, что основная часть работы к тому моменту уже была выполнена, оставалось только убрать все пустые контейнеры от основной ёмкости.
Когда же с работой закончили, Гиг, как старший команды, отбил в сеть отчёт о выполнении задачи и их ежеботы направились к выходу из химсектора. К этому моменту лапа уже чесалась, как после укуса тысячи комаров, а шерсть приобрела оранжевый оттенок. В медточке сказали, что ничего страшного не произошло, естественно, они с этим сталкиваются ежедневно, зуд пройдёт, но вот пигментация шерсти останется. Шерсть на правой лапе к тому моменту окрасилась в оранжевый цвет от локтя до кисти. Хорошо, что цвет был не насыщенный, ведь попала всего ничего.
Теперь Гиг точно может не скрывать, что он работает в Бригаде очистки, его правая лапа говорила об этом громче любых слов. Поначалу над ним пытались шутить, придумывать ему клички в стиле «Оранжевая лапа» или «перчатка», но ничего не прижилось. Цвет немного сошёл, когда Гиг несколько раз промыл лапу специальными, опять же, химическими растворами, но свой родной цвет он уже вернуть не смог. Дня три сохранялся зуд, а когда он прошёл, то пришло и смирение с новым окрасом.
Все недели уборочных Гиг думал и размышлял о своих занятиях на воде, и, когда они с Акваром вернулись к обучению, ёж решил для себя, если снова будут возникать проблемы с водой, то он оставит эту затею и вернётся к этому вопросу позже, а может и вообще забросит эту идею. Но произошло то, что удивило как самого Гига, так и Аквара. Гиг спокойно зашёл в воду. Не было учащённого дыхания и трясущихся игл. Он опустился в воду и даже попытался проплыть, это у него получилось комично, и он просто улыбался, стоя в воде, разводил и сводил лапы, пропуская жидкость сквозь пальцы и наслаждаясь ею. Аквар молча смотрел на него, улыбаясь Гигу в ответ. Потом прыгнул к нему в бассейн:
– Это, в какой-то степени, ожидаемый результат, друг, – произнёс он, подплывая к Гигу, – вот теперь начнём по полной. Самое главное – это дыхание. Если плыть, то вдыхаешь над водой, выдыхаешь в воду. Если нырять, то вдох над водой и выдыхать уже в последний момент всплытия, когда ты точно уже будешь понимать, что оставшегося кислорода тебе хватит, чтобы окончательно подняться. Глаза можешь закрывать, можешь нет. Лучше использовать защитные очки или маску. Ну что, начнём?!
Аквар проводил занятия по полтора часа, обучая молодого ежа, как правильно дышать, как двигать лапами верхними и нижними, как синхронизировать взаимодействия всех конечностей, как использовать иглы в торможении и наборе скорости. Аквар оказался хорошим преподавателем. Он понимал, что ёж, который буквально вчера узнал, что такое вода, не может и представить, на что он способен. Гигу всё это на самом деле оказалось в новинку, а что иглами можно кардинально менять скорость движения в воде, вообще было открытием века. Занимались по три раза в неделю. Больше не позволял распорядок. Да и торопиться, как казалось, было никуда. Через две недели тренировок Гиг уже мог самостоятельно, без помощи Аквара, переплывать бассейн длиной в двадцать метров, нырять на глубину двух метров и задерживать дыхание на несколько минут.
С каждой новой тренировкой вода Гигу нравилась всё больше и больше, что такое дрожь от неё и неприязнь к ней, он забыл. Теперь он постоянно пользовался только водой. О песке и порошках он перестал думать, удивляясь, почему он не пользовался ею раньше. Нельзя было сказать, что, занимаясь мячом, он был хлипким и неразвитым, напротив, он был хорошо физически развитым ежом-подростком, но занятия в бассейне придали его фигуре ещё более подтянутый вид, а иглы послушно «выполняли» его команды.
Иглы – вообще отдельный разговор. Они у ежей с рождения мягкие, практически как волосы или мех, но чем старше становились ежи, тем жёстче становились и они. Примерно к семи годам ежи уже имеют свою игольчатую защиту, но она не постоянно топорщится, как у земных прародителей или потомков, а постоянно опущены. Иглы ложатся, когда ёж хочет сесть или лечь. Встают дыбом, когда ежи в ярости или выставляют защиту. Но это всё было больше на уровне инстинктов, а вот научиться управлять иглами, чтобы ёж мог поднимать их в зависимости от своего желания – это очень сложно, но, как говорится, можно. Аквар обладал такими знаниями и умениями и постепенно передавал их Гигу, ведь находиться под водой, уметь поднимать и выстраивать иглы таким образом, чтоб они становились подобием плавников, одним или тремя, – это очень полезно и удобно. Гиг в свою очередь с удовольствием принимал эти знания.
***
– Ну что, ребятки!? – завёл разговор Жуха под конец рабочего дня. – Давайте потравим байки, а то мы давно этим не занимались.
– Жуха, ты опять о своём?! – возмутился Ним.
– Не, не. Идея хороша, – перебил Нима Макос. Этого ежа было сложно остановить, когда речь заходила о простой болтовне.
– Знаете, что? – продолжал Жуха как ни в чём не бывало. – Мне сегодня захотелось поесть домашней стряпни. Вы бы знали, как готовила моя мама…
Гиг был вымотан рабочим днём и почти двухчасовой тренировкой в воде. Поначалу он встрепенулся, но, услышав, о чём пойдёт беседа, понял, что поддерживать эту тему он сейчас просто не готов. Он потихоньку встал со своего места и направился к выходу. Аквар проводил его взглядом, но ничего не сказал. Гиг поднялся на крышу, нашёл «своё» место, развалился, устремляя свой взгляд к звёздам, и предался воспоминаниям.
В последнее время Гиг очень скучал по дому. Ему снились сны о том, как беседует с матерью, как играет с
