не моя компетенция, прошу извинить. Если б касалось меня лично — без проблем, ещё бы и повеселился вместе с вами. Но распоряжаться чужим, даже если это всего лишь информация…
— Понятно. — Без особого сожаления перебивает заместитель директора департамента, логично предполагавший, что от мелкой сошки вроде меня никаких интересных подробностей он не услышит. — В наших корпоративных, м-м-м, отношениях, — он в последний момент избегает слова «войнах», — никакая информация не лишняя. Возможно, есть что-то, на что ты можешь хотя б намекнуть? С разрешения тех вышестоящих товарищей, которые в свою очередь выступили категорически против твоего увольнения?
Понятно. Абэ изо всех сил стремится воспользоваться подвернувшейся возможностью и провентилировать, какие ветры откуда дуют.
Чтобы вместе с безвестным стажером не угодить меж «тёплых объятий» небожителей при их переделе сфер влияния.
— Дайте сообразить, — ставлю пиалу на столик и убедительно тру виски. — Получается, не только Фукудомэ успел настучать? Но и кто-то из девчонок вам уже отзвонился? Ничего себе, буря в стакане воды. Абэ-сан, я неподдельно удивлён собственной популярности.
Шефы не шевелятся и сверлят меня взглядами. При слове «девчонки» Аяка из замершей фарфоровой статуэтки превратилась в снежно-белую замершую фарфоровую статуэтку.
— А ведь вроде всего лишь с верхних этажей к нам в отдел доехал, — замечаю, — да по коридору дошёл. А тут столько событий.
Так и не притронувшись к чаю, Аяка с замороженным видом ставит пиалу на стол и не в первый раз за эти пару минут уподобляется филину, разглядывая меня с короткой дистанции.
«Оговорился» я неслучайно: поскольку разборки верхних этажей зашли на следующий виток вместо того, чтобы успокоиться, всё, что могу сделать я на своём месте — это со всех возможных сторон работать на подтверждение собственной версии.
Сказал «А» — держись линии в дальнейшем, чего бы тебе это ни стоило, сейчас это лучшая тактика.
Ещё две-три подобных «оговорки» — и, к-хм, неформальность наших гипотетических отношений с двумя директрисами, обитающими над восьмидесятым, из разряда сомнительных слухов стремительно переместится в категорию устоявшихся фактов.
Фактов, в массовом сознании устоявшихся. Замкнутый в небоскрёбе и разделённый на касты коллектив — штука такая. Имеет свои законы циркуляции и конвертации информации, грех не пользоваться.
— Такидзиро-кун, поговорим без обиняков. — Замдиректора хлопает себя по коленям, решая в одностороннем порядке раскрыть карты. — Да, просьба тебя уволить пришла именно от названной персоны, хотя озвучил её совсем другой человек.
— Если не секрет, кто именно?
— Секретарь Фукудомэ, — удивляется Абэ. — От его имени. Кто же ещё?
Впечатываю ладонь в лоб, ничуть не играя. Рука-лицо.
— Одновременно с ним со мной связалась Уэки-сан, исполняющая обязанности директора департамента айти, — продолжает высокий шеф. — Она объяснила, что ты очень сильно помог её подразделению. Упомянула, что заранее отвергает все обвинения в твой адрес от Комиссии и просит считать любой негатив происками собственных недоброжелателей.
Какое-то время дружно молчим.
— Такидзиро-сан, ничего не хочешь прокомментировать? — на правах непосредственного руководства отмирает Аяка, которая ещё меньше шефа понимает, что происходит, но буквально жаждет в происходящем поскорее сориентироваться.
Причём как из инстинкта самосохранения, так и из женского любопытства — воистину гремучая смесь мотиваций.
— Приятно иметь дело с порядочными людьми, — констатирую, скромно потупившись и чуть покраснев от смущения. — Моя предыдущая биография меня часто учила, что оказанная услуга не стоит ничего.
— Где-то справедливо, против правды не поспоришь, — неожиданно серьёзно вздыхает Абэ, даже отворачивается на мгновение.
— Ута-сан сдержала слово, — продолжаю. — Если честно, я не исключал и второго варианта.
— Это не всё. Одновременно со звонком руководству, — Аяка кивает на хозяина кабинета, — курьер от службы безопасности чуть не бегом принёсся ко мне и лихорадочно изъял твой служебный компьютер. Взамен оставил предписание: как появишься ты, отправить тебя к ним на двадцать четвёртый. Двадцать пять минут из твоего рабочего расписания вычеркнуть и записать за ними с сохранением оплаты.
Теперь лицо вытягивается у меня, заодно становится понятным, почему шестеро толпились в коридоре — ажиотаж.
— Рабочее время сотрудников компании является материальным ресурсом компании, — по-своему истолковывает мою реакцию заместитель директора. — Ты на своём уровне просто не сталкивался, но по учётной политике это стандарт. Если ты работаешь не на логистику, но при этом трудишься на компанию, твою зарплату за период компенсирует соответствующее подразделение. Даже если это всего лишь двадцать пять минут.
— Впечатлён до глубины души, — прикладываю правую руку к левой половине груди, снова ничуть не играя.
Хотя удивляюсь и не совсем на ту тему, на которую подумали собеседники.
— Но и это не всё. — Абэ испытывающе смотрит на меня. — Из финансового департамента от начальника секретариата пришло письмо с пометкой.
Конфиденциальное, понимаю между строк. Получается, отправлено по служебным каналам, то есть имеющее официальный статус — но с просьбой содержания иным подразделением не разглашать.
Подобная практика может использоваться юридическим департаментом, службой безопасности и — та-дам — департаментом финансов. По понятным причинам непубличной информации у них иногда больше, чем публичной.
— Хаяси-сан, — киваю. — Она тоже обещала замолвить словечко.
— Да, подписано ею, хотя инициировано другим человеком. Откровенный вопрос, Такидзиро-кун. — Теперь и хозяин кабинета ставит свою пиалу на стол. — Ты что, знаком с самим Юу Уэки?
— А кто это? — и опять неподдельное удивление в моём исполнении.
Через мгновение, сопоставив фамилию и видимые штрихи ментала собеседника, прогружаю память предшественника.
— А-а-а, отец Уты-сан, — соображаю на ходу. — Не то что незнаком, а даже вообще. Это не мой уровень во всех отношениях, — формулирую максимально точно.
— Начальник секретариата финансов прислала завизированное им конфиденциальное распоряжение выдать тебе премию из особого фонда. Вот, передаю, — заместитель директора департамента извлекает из внутреннего кармана пиджака синий конверт и протягивает мне.
Беру двумя руками, кивая. Пожалуй, пересчитывать при них не стоит.
Конверт, кстати, достаточно пухлый. Приятно. Хотя-я, если б деньги шли от девчонок лично, я б не взял.
Впрочем, всегда можно вернуть, просто напрямую, а не через Абэ.
Под ошалевшим взглядом Аяки Андо убираю конверт в карман, абсолютно ненаиграно превращаясь в такого же местами ошалевшего:
— Я окончательно запутался, Ао-сан. Просьба члена Комиссии Наблюдательного совета Фукудомэ-сан меня уволить, — загибаю первый палец. — Встречная просьба Уты Уэки-сан меня не увольнять, — загибаю второй. — Засекреченное в соответствии с кое-какими корпоративными правилами
