её лицо под каким-то особенным углом, высветив нечто неуловимо ужасное.
– Прости, Куинни, я готова! – крикнула мама, нарушив напряжённое молчание, и от облегчения у меня едва не подкосились колени. Заперев дверь, она сбежала по ступенькам. – Доброе утро, мисс Беа.
Та вернулась к себе на лужайку и, стерев с лица все намёки на скрытую враждебность, невинно улыбнулась маме:
– Доброе утро, дорогая! Я как раз говорила твоей дочери, какой красавицей она стала. – Она подмигнула мне, и я шагнула ближе к машине.
Мама открыла двери и бросила на заднее сиденье сумку.
– Правда же? Вся в отца. Вам, должно быть, так тяжело, – проворковала мисс Беа. Казалось, её голос просто сочится мёдом.
У мамы ушла секунда, чтобы опомниться, а потом она сменила тему:
– У вас и в этом году чудесные розы. В чём ваш секрет? Мои, похоже, даже цвести не собираются.
Мисс Беа повела плечом:
– Я всегда умела найти общий язык с природой.
– Везёт вам! Ну, мы поехали. Хорошего дня.
– И вам тоже, дорогая. До свидания, Куинн, ещё увидимся, – улыбнулась она мне.
Но я ничего не ответила и села в машину. Мама, заведя двигатель, укоризненно вздохнула:
– Это было грубо. Мисс Беа с тобой попрощалась, Куинн.
– И? – не смутилась я. – Она вредная и всегда была такой.
Мама вывела машину с подъездной дороги на проезжую часть:
– Это неправда. Она приятная женщина.
– Ой, да ладно, мам! Признай: она странная! Как и все старички.
– Сколько раз я просила их так не называть!
Я промолчала. Мама шумно выдохнула и расслабила пальцы на руле. За этим последовали вопросы о школе и тренировках. Я отвечала односложно: её попытки поддержать разговор не могли отвлечь меня от миллиона вопросов, клубящихся в голове.
– Пока, – буркнула я, когда мы остановились у школы, и уже хотела вылезти из машины, но мама удержала меня, потянув за рукав:
– Солнышко, я…
– Что?
Она не сразу продолжила, а когда заговорила, в её голосе слышалась грусть:
– Ты помнишь, что ты сегодня ужинаешь одна?
– Не страшно. Я доем что оставила бабушка Джейн.
Мама закусила губу:
– Обещаю: я возьму выходной в ближайшие дни. Проведём с тобой время. Только ты и я.
Мне хотелось сказать, что мы и так всегда теперь будем только вдвоём, но её глаза были такими печальными, что у меня комок встал в горле.
– Ладно, мам. Буду ждать. – Я мягко высвободила руку и открыла дверь. – Позже увидимся.
– Пока, солнышко.
Я не поднимала головы весь путь до своего шкафчика. Зоя меня уже ждала:
– Рассказывай!
Я мысленно собралась, но виду не показала:
– Что?
– Мне тут птички напели, что Майк Уоррен провожал тебя вчера домой после тренировки.
– И? Он живёт в соседнем доме. По сути, он сам себя домой провожал.
– Мне это описывали не так.
– Кто? Кэйли? Лекс? Джесс?
– Мне сказали, ты потеряла сознание и он отнёс тебя в школу на своих сильных руках…
– Перестань, Зоя! Ничего такого не было! Я не теряла сознание.
– Но он проводил тебя до дома?
Я закрыла дверцу шкафчика:
– Типа того.
– Так я и знала! – взвизгнула Зоя. Схватив мою сумку, она принялась в ней рыться, и прежде чем я успела её остановить, с победным криком выудила мой телефон: – Ага!
– Зоя!
Но было уже поздно. Она нашла что искала: переписку с Майком. Вот же глупость! Надо было мне поставить пароль на телефон или записать Майка «тетя Салли» или ещё как-нибудь – но нет же, вон оно, чёрным по белому, имя «Майк Уоррен» в контактах в дополнение к двум новым сообщениям, которые я ещё не успела прочесть. В итоге всю дорогу к классу мне пришлось выслушивать причитания Зои:
– Нет, ну что это такое: ты нравишься парню, а я узнаю об этом от кого-то другого! Почему ты мне ничего не сказала?! Я же твоя лучшая подруга! Или это уже ничего не значит?
Ответить я не успела: к нам подошёл Майк, и, учитывая обстоятельства, я не знала, радоваться его появлению или проклинать. Не подозревая о моих проблемах, он кивнул нам обеим.
– Привет, Паркер. Зоя. – Та выжидающе уставилась на него круглыми глазами. Майк повернулся ко мне: – Паркер, можно тебя на секунду?
Зоя продолжала смотреть. Сгорая со стыда и очень надеясь, что по мне этого не видно, я промямлила:
– Да, конечно. Увидимся после обеда, Зоя!
И мы с Майком убежали в противоположный конец коридора.
– Чего это с ней? – спросил он.
– С Зоей? Ничего, всё нормально.
Он улыбнулся:
– Я ей нравлюсь, да? Она постоянно смотрит на меня во время обеда.
Я захохотала.
Майк нахмурился:
– Что смешного?
– Ты думаешь… – От смеха я не могла договорить, и на нас стали странно поглядывать. – Ты думаешь, что ты ей…
– Будет тебе, Паркер. – Он сверкнул белозубой улыбкой. – Я что, настолько плох?
– Ну, ты сам это сказал.
– Эй!
– Вообще-то она думает, что мы с тобой встречаемся. – Фыркнув, я взглянула на него, готовая рассмеяться снова.
Но он лишь моргнул:
– Это ты ей так сказала?
Я почувствовала поднимающуюся по шее и щекам волну жара:
– Нет! С чего мне ей это говорить?
Он шагнул ближе:
– Подумай сама, Паркер. Это идеальное прикрытие.
– Прикрытие?
– Да. Это бы объяснило, почему мы всё время вместе. Вместо того чтобы отрицать, нам нужно, наоборот, всем говорить, что мы встречаемся.
У меня резко пересохло в горле, но я всё же с трудом прокряхтела:
– Встречаемся? В смысле встречаемся как встречаемся?
И вот теперь засмеялся Майк:
– А как ещё можно встречаться?
В коридоре определённо было слишком много народу: мне стало невыносимо душно и хотелось броситься наутёк. Но он был прав. По крайней мере, частично: своей ложью мы хотя бы отвлечём всех от нашего расследования.
– Ладно, – кивнула я, не глядя ему в глаза. – Хорошо, давай. Но только до тех пор, пока не выясним, что с нашими соседями. Я ещё никогда не обманывала Зою.
– Такая маленькая ложь, – протянул он.
– Не такая уж и маленькая!
Он пожал плечами и придвинулся с явным намерением положить руку мне на плечо. Но я увернулась:
– Что ты делаешь?!
– Притворяюсь твоим парнем.
– Не сейчас, – отрезала я. – Дай мне хотя бы свыкнуться с этой мыслью!
– Как скажешь, Паркер. А теперь послушай – мне нужно кое-что тебе рассказать.
Я притихла. Он наклонился ко мне, и мы прислонились к ряду незанятых шкафчиков.
– Как прошло утро? – шёпотом спросила я. – Ты бегал?
– Да, один, большое спасибо, кстати.
– Я не виновата, – возразила я. – Мама из-за вчерашнего меня не пустила.
– Без разницы. Не важно.
