оно меня ищет!
Голова будто сканировала пространство помещения — резкий молниеносный взгляд на стол, на кровать. На Мишку. На люстру. На лампу. На дверь. На пол. На потолок. В угол!
— Пожалуйста, оставь меня, уходи… уходи отсюда.
…на шкаф. На стол. На дверь. На Мишку. На пол. На шкаф…
— Уходи… я не могу больше… я сейчас умру… прошу… — сердце Мишки колотилось и ощущалось в висках. Скорость движения головы увеличивалась.
…на люстру! На потолок! На шкаф! В угол! На мишку! На дверь! На пол! На стену! На Мишку!
— Уходи прошу, — Миша шептал, ощущая соль слез и соплей во рту. Мальчика трясло. Не в силах терпеть, он вскочил и выбежал из комнаты с невероятно громким воплем вперемешку с плачем. В темном коридоре он истерично пытался нащупать выключатель, продолжая кричать, а когда сзади вспыхнул свет из комнаты отца, парень тут же рванул туда!
— Что такое?! — взволнованно спросил Ласкин.
— Оно тут! — выкрикнул Миша, вцепившись отцу в ноги.
Кто ты такой?
— Кто? Тебе приснился кошмар? — спросил отец, наклонившись к мальчику.
— Нет! Папа, я же говорю, там монстр! Монстр в окне! — кричал Мишка.
Недовольный Ласкин распрямился.
— Миша, монстров не существует, — отец направился в комнату сына, — маньяки — да. Убийцы и насильники — да, а монстров…
Отец замер в дверном проходе, увидев в окне голову на длинной шее. В это время она опускалась вниз и зрительный контакт Ласкина с существом продлился несколько секунд, а потом голова скрылась за нижней рамой пластикового окна. Ошарашенный отец тяжелой свинцовой рукой нащупал на стене выключатель. Люстра вспыхнула всеми тремя лампочками, и после этого Вася бросился к окну. Открыв его, он высунулся. По тротуару, в правую сторону от подъезда, а именно, на запад, неспеша шагал мужчина в пиджаке с дипломатом в руках.
— А ну стоять! — крикнул Вася и, на удивление, мужчина и вправду замер. Ласкин был уверен, что требование его не будет выполнено, но тот встал как вкопанный, и страх, окутавший Васю, сейчас перемешался со смятением — что теперь говорить? Что спрашивать? Звать полицию? Так ведь спугну, убежит сразу. Надо задержать разговорами.
— Ты кто? — выкрикнул Вася, и внутри у него все сжалось, ведь от него сейчас зависила поимка убийцы, маньяка, похитителя людей. Детей! Перед ним был человек, который при другом стечении обстоятельств мог унести Мишку. Унести в лес и там начать делать с ним все, что вдумается! Самые страшные вещи он мог вытворять с еще живой плотью ребенка, издеваясь так, как может представить себе лишь самое искаженное, изуродованное сознание настоящего монстра.
Незнакомец, перетаптываясь на месте, переваливаясь с ноги на ногу, покачиваясь влево-вправо, повернулся к Ласкину. Длился этот несуразный разворот секунд пять. Ласкин сглотнул. Миша подкрался сзади и шепнул:
— Не надо с ним говорить.
— Я художник, — негромко ответил мужчина, слегка сиплым голосом, — а ты кто?
— Миша, в моей комнате, на тумбе у кровати лежит телефон, позвони Алёне. Она первая в записной книжке, — шепотом протараторил Ласкин.
— Я Василий Иванович Ласкин, учитель физики старших классов Потерянной школы, — громко крикнул он, надеясь, что их диалог услышат соседи и тоже увидят и запомнят подозреваемого.
— Сейчас попробую позвонить, — ответил Мишка.
— Василий Иванович Ласкин, ты придешь ко мне на день рождения? — спросил мужчина.
— Конечно, а куда идти? — ответил Вася.
Незнакомец молча смотрел на Васю пару секунд, прежде чем ответить.
— В город Потерянное.
— Мы и так в городе Потерянное, — сказал Вася.
— Да? Это очень хорошо.
— Что хорошо?
— Хорошо, когда есть мама, есть дом, есть кошка с мягким животом, есть друзья, есть интересная работа…
Миша принес телефон. Ласкин незаметно покосился на мальчика.
— Давай набирай ей, — произнес отец.
— Сейчас, — Мишка зашел в телефонную книгу и нажал на контакт “Алёныч”.
— … послушная собака, никто не болеет, нет войн, — продолжал говорить незнакомец.
— Как тебя зовут? — перебил его Вася.
Тот замолчал.
— Айвазовский, — ответил мужчина.
— Ты художник Иван Айвазовский?
***
— Да, Василий, — ответила следователь сонным голосом.
— Это не папа, это я — Миша! Срочно приезжайте, мы его задержим, он тут, этот… какой-то человек, он ко мне пытался залезть…
— Подожди, подожди! — сонливость в голосе Алёны резко сменилась на предельную концентрацию серьезности и внимания, — ты можешь дать трубку отцу?
— Нет, он разговаривает с ним! С этим, с длинной шеей!
— Миша, отвечай сейчас на мои вопросы как можно четче. Готов?
— Да.
— Где отец?
— Он рядом! Говорю же, он разговаривает с монстром! — Мишка еле сдерживал громкость голоса.
— Вы дома?
— Да!
— У вас в доме есть посторонние?
— Нет! Он на улице! В окне! У него шея выдвигалась!
— К вам кто-то пытался залезть в квартиру?
— Да!
— Этот человек сейчас на улице, а отец общается с ним через окно?
— Да.
— Слушай внимательно, Мишка: первое — из дома не выходите, второе — постарайтесь задержать этого человека вопросами, третье — незаметно сфотографируйте его, четвертое — мы выезжем к вам.
***
— Да… я тоже живу тут, — произнес Ласкин, отвечая незнакомцу, — мы, значит, соседи.
— Ну что там? — спросил отец у Миши.
— Сказала — из дома не выходить, его задержать вопросами и сфотографировать. Они выезжают к нам.
Ласкин взял телефон и слегка опустив одни лишь глаза, открыл камеру.
— Эх… темно, — подумал он, включив видео запись.
— Держи, — он снова отдал телефон сыну, — иди, с кухни незаметно снимай его. Снимай долго, все время, что он тут, снимай на видео, только свет не включай. Все ясно?
— Ага, — Миша выбежал из комнаты.
— Мне уже пора, — произнес Айвазовский.
— В каком доме ты живешь? — спросил Вася.
— Мы построили дом из камней.
— А номер дома какой?
— Номер дома — пять.
— А улица? Улица какая?!
Мужчина развернулся, но уже не так неспешно, а резво, в несколько шагов на месте.
— Улица Сезам, — ответил он и зашагал по тротуару.
— Какая еще улица Сезам?! Кто ты такой, мать твою! Что за чушь ты мне тут наговорил?!
Мужчина продолжал удаляться и вскоре скрылся за нависающими густыми ветвями клена, растущего возле окна Ласкина.
Стой, сволочь! — кричал Вася, — полиция! Вызывайте полицию!
Ласкин бросился к двери на лестничную клетку.
В трусах и майке он бегом спустился со второго этажа и, выскочив из подъезда, помчался вслед за незнакомцем, считающим себя великим художником Айвазовским. Ласкин бежал по тротуару, шлепая босыми ногами по асфальту. Звезды на небе уже практически погасли, а сам небосвод посветлел и стал вместо черного синим. В это время на улице не было ни людей, ни машин, и
