своё время, позволяющее скрыться без упрёков. Тем более, прекрасно зная, что родители после задремлют на диване в гостиной под сериал девяностых. Крыша дома, как убежище от всего, что давит за целый день. Тонкая грань объединения души и тела — она та, кто есть. Взрывная, упрямая, хладнокровная, разрушающая свой организм никотином и собственным ядом и в то же время уставшая и опустошённая от всего этого. Николь на самом деле трусиха. Боится принять чувства. Боится боли. Боль — это слёзы и разрыв души, которая и так гниёт, а потерять остатки равно бесчеловечности. Она кричит о помощи, но никто об этом не слышит. «Пожалуйста, кто-нибудь» — жалобный стон, вот, что скрывается в сероватом дымке, исходившим из лёгких.
— Так и знал, что ты здесь, — его голос взбудоражил на миг, но она даже не обернулась посмотреть, как Нэйт пролезает наверх. — До сих пор здесь скрываешься, когда совсем хреново.
Его плечо коснулось её.
— Если все-то ты знаешь, зачем припёрся и бесишь сильнее? — по-прежнему не смотрит Ники на него, предпочитая сравнивать его с надоедливой мошкой.
— Сама знаешь, я тебя отвлекаю от саморазъедания, — зато он смотрит на неё, как всегда, изучающе, подмечает её смешок, срывавшийся с губ. Считает его самоуверенным, но в каком-то плане так и есть. С ней нужно быть именно таким.
Николь тушит сигарету о кирпичную кладь трубы, выходившей в крыше, и складывает бычок в баночку, когда-то притащившую сюда и покоившуюся теперь, как на своём месте, именно для таких вылазок девушки. Её голова мягко опускается на ладонь опиравшейся руки об колено, и молчит. Как-то спокойно, и даже во взгляде нет прежнего презрения. Непривычно для Нэйта, сбивает с мыслей, но ему нравится этот омут, в который Ники опустила его. Тонкий, глубокий и опасный, словно пытается посмотреть на него по-другому, увидеть новое и прикоснуться к непозволительному. Почему она не понимает, что ей даже не надо просить? Он позволит, сам откроет и впустит — ей дозволено.
— Ты странный, Нэйтен Картер. Неужели тебе не проще оставить меня? Мы слишком разные, зачем ты продолжаешь находиться рядом? Мы же абсолютные противоположности. — Отнимает она лицо от руки и смотрит на темнеющие поверхности крыш соседних домов.
— Противоположности? — Нэйт словно пробует на вкус данное слово, пытаясь подстроить под них. Его глаза смотрят теперь с Ники в одном направлении, позволяя чувствовать друг друга, а не искать подсказки в жестах. — Ты куришь, но не пьёшь, — звучит, как аргумент, резко и неожиданно.
— А ты пьёшь, но не куришь.
— Вот видишь, не такие уж мы с тобой и разные противоположности, — привлекает он внимание, и Тёрнер поворачивает голову, чтобы лучше присмотреться и дослушать мысль. — Ты называешь нас противоположностями, но не учитываешь, что каждому человеку свойственно ошибаться. Именно ошибка, искривляют параллель и рано или поздно, но это приведёт к точке, в которой они пересекутся. Понимаешь, Ники?
«Услышь же меня».
Темнота добралась до их фигур, накрывая покрывалом, с единственной подсветкой в виде звёзд и фонарей улиц. Николь впервые в жизни не знает, что ответить, она просто смотрит на человека напротив долго и, кажется, не хочет отводить паршивый взгляд, который к тому же и не слушается. Её очередь изучать. Просто тишина, просто ночь, но впервые за долгое время не просто Нэйтен Картер. Это снова пугает.
Это неправильно. Скрывая лицо за прядями, дрожащие пальцы то Николь от холода, то ли от новых странных чувств, тянутся к карману толстовки, доставая пачку сигарет. Ещё затяжку. Одну. Всего одну, чтобы прогнать эту дурноту, что успел он нагнал на неё. Впервые хочет вернуть прежнее раздражение, отогнав спокойствие рядом. Крышка упаковки откидывается, и тут же пустая коробочка сминается в женских руках. Где она, справедливость? Неужели много просила? Но нет, ни одной сигареты не завалялось. Она поджимает губы от обиды.
— Ты, кажется, ментоловые предпочитаешь? — Нэйтен протянул рука со спасительной пачкой.
— Не делай вид, будто знаешь меня, — грубо звучит вместо «спасибо».
Мужские руки перехватывают холодные женские пальцы, ещё не успевшие открыть пачку до конца. Руки Нэйтена такие же холодные, но он крепко держит хватку, возвращая её взгляд обратно, хватаясь за ниточку понимания, теперь ускользающую слишком быстро.
— Я уже говорил, что знаю. Может, хватит кусаться, Николь? За что ты так со мной? — каждое слово приближает его к растерявшеся девушки.
Почему только с ним она чувствует себя слабой и неуверенной? Он вынуждает на это. Специально? Или играет? Но по каким правилам? Пытается выяснить? Но что?
Он рядом, и Тёрнер может рассмотреть каждую ресничку, ощутить тепло, начавшее зарождаться от близости. Николь всегда поражалась цепкости его пальцев. Если он удерживает, то вырваться нет шансов. А чужое дыхание на губах неестественно завораживает. Нельзя такой близости допустить. Она не для них. Тёрнер всё помнит, каждую стычку, как и её бирюзовое платье, по чьей вине было открыто нижнее белье. Абсолютно всё!
«Ни черта ты, Картер, не знаешь!»
Нога Николь резко дёргается, ударяя по бедру парня, сталкивая его с надёжного места на уклон, с которого он с матом резко покатился вниз, не успевая зацепиться за край крыши.
Николь спокойна, она ждёт.
— Твою мать, скажи, что ты знала, что здесь козырёк! — слышит разъярённый голос парня и довольно улыбается себе под нос.
Девушка приподнимается и аккуратно спускается, заглядывая с края на злого парня, сидевшего на козырьке веранды, потирающего ушибленный бок, вполне возможно, что будет пополнение в его коллекции синяков.
— Может, знала, а может, и нет, — хитрит она, едва сдерживая то удовольствие, что получила за маленькую месть.
Видит, как на его лице играют желваки раздражения, а губы приоткрываются, произнося шёпотом бранные фразы.
— Может, поможешь мне? — фыркает Нэйтен, поднимаясь на ноги.
— У меня руки заняты.
— И чем же?
— Вот, — она выставила демонстрационно средние пальцы на обеих руках. — Упс, как неловко, видимо, тебе придётся самому, — она поджимает губки, как дитя, «я же нечаянно».
Пряди волос Николь блеснули под светом луны, демонстрируя спину, покидающую крышу.
— Стерва! — кричит он ей вслед, но тут же смеётся. Чувствует себя обезумевшим. Николь Тёрнер как контраст чувств и эмоций для него. Для каждого существует своя особенная стерва. Пускай она пока этого не понимает.
Николь Тёрнер — личный демон, который спасает, дарит надежду, открывает смысл, но, дав ощутить все дары, растопчет безжалостно сердце.
Глава 6
«Почему ты выбрала такую жизнь?»
Подобный вопрос, когда-то заданный почти два года назад Нэйтеном, крутится в голове, как заезженная пластинка,
