– Молодой человек, вы зря стоите, – донёсся до меня женский голос. – Изабелла Юрьевна вернётся только вечером. Может, ей передать что?
– Нет, спасибо. Я зайду в другой раз, – ответил Игорь, но уходить не спешил.
Я подняла глаза и снова посмотрела в глазок. Игорь не сводил взгляда с двери, поднял руку, чтобы постучать (хотя звонок работал), но опустил её. Развернулся и ушёл. Я прислонилась спиной к двери и съехала вниз, присев на корточки и обхватив свои колени. Как же хотелось открыть дверь и крикнуть вдогонку, чтобы вернулся, но вместо этого, я закрыла рот кулаком, чтобы своими немыми криками, рвущимися из души, не разбудить дочь.
***
У меня было время, чтобы успокоиться до бабушкиного возвращения. Всё-таки, когда она дома, держать себя в руках и контролировать эмоции намного легче.
– Ну? – прозвучало вместо уже привычного: «Чего выскочила с дитём на сквозняк?» прямо с порога, стоило бабуле закатить свой велосипед в коридорчик.
Я даже растерялась на секунду.
Бабуля «припарковала» свой велотранспорт к стене, проверила на устойчивость и достала из приделанной вместо багажника корзинки букет георгинов разной окраски. Весна в этом году была поздняя, но они давно радовали своим цветением, так как бабушка высаживала их всегда под укрытие. Я обожала эти цветы и всегда считала королевскими.
– Что «ну»? – переспросила её.
– Поговорили?
Ба достала вазу, налила в неё воды и поставила георгины на стол. Скромная кухня мгновенно ожила и заиграла свежими красками, появился необычный шарм и уют. Всё-таки живые цветы в доме – это живописно.
– Лиза, ты меня не слышишь? – В меня вперился изучающий взгляд.
– А? Бабуль, прости. Залюбовалась. Они такие красивые…
– Ты мне зубы не заговаривай. И с Настёной не крутись рядом. Мало ли, вдруг аллергия будет. Я уже потом, когда вас увидела, подумала, что зря привезла.
– Ба! Ничего не зря! Красота такая!
– Красота-то красота… – На меня пристально смотрели родные глаза, но ба ничего не сказала по поводу моего опухшего от слёз лица. – А у вас что?
– Ничего, ба. Мы не поговорили, – созналась со вздохом, даже не спросив, откуда она узнала, что Игорь приезжал.
Я видела, что мой ответ расстроил бабулю.
– Ты бы хоть поинтересовалась, с чего ему такое в голову взбрело, – упрекнула меня ба.
– А ты не спрашивала? – задала встречный вопрос.
– Первым делом спросила.
Почему-то в этом я была уверена.
– И что он ответил? – Я даже забыла дышать, замерев в ожидании.
– Что тебе лучше знать.
– Что? – Мне показалось, что я ослышалась. – Но, ба, я ничего не знаю!
– Вот поэтому я и думала, что вы поговорите. – Вздохнула бабуля.
– Я его не пустила. – Пришлось признаться.
– Ох, Лиза, Лиза. Сколько не прячься, всё равно придётся встретиться. И чем раньше ты это сделаешь, тем легче будет самой.
– Я не могу, ба, – прошептала еле слышно.
– А ты постарайся через «не могу».
– Не могу, ба, – упёрлась я на своём.
Больше бабуля не стала настаивать, лишь молча ушла в ванную.
Положив Настю на бабушкину кровать, я разгрузила багажную корзинку, в которой оказался зелёный лук, укроп, редиска, шпинат и целое ведро малины. Все ягодки как на подбор, крупные, спелые, ароматные. По кухне распространился умопомрачительный запах детства. Даже слюнки потекли! Отставила ягоду от себя, подальше от соблазна, и собрала на стол незатейливый ужин: рыба в кляре и картофельное пюре. Помыла несколько редисок и нарезала салат из свежих овощей.
За ужином бабуля рассказала, что успела сделать на огороде, ругала соседского кота, разрывшего грядку с тюльпанами, и сокрушалась, что ничего не успевает, особенно –повозиться с правнучкой.
– Думала, выйду на пенсию, куплю себе кресло-качалку и буду на солнышке греться. Ага, как же! Морковку дополоть только смогла, а баклажанчики не успела. А ещё у меня вот такусенькие, – бабуля показала две фаланги на мизинце, – огурчики завязались, а не растут. Вот что им, корнишонам пупырчатым, надо?! В прошлом году в это время я их уже во всю собирала, а в этом – ещё даже не нюхала. Сроку им дала два дня, не вырастут – соседскому Ваське отдам. Пусть порадуется.
– Огурцы? Ваське?
– Чему удивляешься? Я этого чёрного охламона в прошлом году только успевала с грядки гонять. И ведь ляжет, зараза такая, что его не сразу увидишь, и не боится никого. Но за то ни одного поклёванного огурца – только надкусанные! Это в прошлом году я не знала куда девать их, а вот в этом даже и не знаю.
Корнишоны Ваське не достались – бабуля привезла домой, а кота накормила специально купленной сосиской. Как бы она его не ругала, но мышей Васька ловил, и все луковичные цветы оставались у бабули целыми.
Как бы хорошо ни было днём, слушать бабушкины огородные подвиги, ночью я оставалась один на один со своими мыслями. И мне не давало покоя, почему Игорь был так уверен, что я знала причину.
Я перебирала все возможные и невозможные варианты и, в конечном итоге, так и не смогла прийти ни к какому выводу. Ни одна из версий не поддавалась хоть какому-то объяснению. Ведь всё было хорошо. Игорь уехал по работе, а я чуть позже в роддом. Дозвониться ему сразу не смогла, а потом мне было не до звонков. Но отказываться от своего ребёнка только потому, что тебе не позвонили… Это совершенно не похоже на того Игоря, которого я знала. Он никогда не уходил от ответственности, всегда проверял достоверность каждого факта, даже самого незначительного, и никому не верил на слово. Я всегда гордилась тем, что из него выйдет хороший руководитель. Объективный, ответственный. Ведь решения он принимал, руководствуясь объективным анализом, а не чьим-либо мнением. Тогда почему вдруг решил отказаться от нашей дочки?
Сейчас, когда первые эмоции поутихли, этот вопрос не давал мне покоя. Даже если ему что-то и сказали нехорошее, он обязательно бы проверил всё сам. И ведь он видел дочь. Тогда почему… ПОЧЕМУ он от неё отказался?! И почему он уверен, что я должна это знать?!
Я мучилась от вопросов, которых с каждым днём становилось всё больше, от отсутствия ответов, стала рассеянной и нервной. Настя тоже начала плохо спать, капризничала, плакала, а я никак не могла понять, что её беспокоит. Иногда мне было очень сложно её усыпить, но стоило только самой закрыть глаза, как она тут же просыпалась. Бабуля считала, что моя нервозность передаётся и дочке. Педиатр ставила обычные колики, и я уже не знала, что мне можно есть, чтобы не спровоцировать ещё какую-нибудь реакцию.
И, когда я была готова сама позвонить Богатырёву, раздался звонок. Увидев неизвестный номер, моё сердце затрепыхалось в надежде, что звонит Игорь, которого я так и не вынесла из чёрного списка. Если не считать того, что он постоянно был в моих мыслях и снах, то больше о нём я ничего не слышала. И не видела. Женский голос, раздавшийся из динамиков, разбил мою надежду, и я поняла, как сильно хочу увидеть его. Хотя бы мельком. Звонила бабушкина соседка по огороду. Она сообщила, что бабуля упала и её увезли на скорой. До меня не сразу дошёл смысл сказанного. Я настолько привыкла, что ба всегда была сильной и энергичной, что никак не могла представить её лежащей на больничной койке.
