тобой один из самых могучих богов Полуночи? Киммериец, не раздумывая, сиганул вслед.
…Удивительно, но прыжок с такой высоты показался варвару не страшнее прыжка с лавки в таверне. В другое время человек непременно переломал бы ноги или разбился насмерть, но не теперь! Конан мягко приземлился на обе ноги рядом с Доннаром и выхватил из ножен клинок.
— Оставь пока меч… — проговорил бородач. — Сталь не причинит вреда тем, кто не имеет плоти.
Очень неприятно было находиться посреди несметной орды призванных Духом Лесов из небытия призраков, особенно гнусно выглядели красные глаза-щели, жадно уставившиеся на внезапно объявившихся врагов могучего Вендикко. Но Доннар и тут не сплоховал — чудесный боевой молот сыпал жгучие искры, заставлявшие призрачную нечисть спасаться бегством, бесплотные твари погибали от любого прикосновения горячего пламени.
Доннар, а вместе с ним и простой смертный по имени Конан Канах без страха шли вперед, к своему главному врагу. И варвар был уверен — они изгонят вырвавшуюся из глубин времен Тьму!
Вендикко, казалось, опешил от такой наглости двух букашек, приближавшихся к его стопам. С новой силой взвыл ледяной ветер, и гребень пологого холма, возвышавшегося напротив форта, вспыхнул, разгораясь мертвым синим заревом, — Дух Лесов призвал себе в помощь новых, невиданных тварей.
Тяжело ступавший по трескавшимися под его лапищами прибрежным валунам, Вендикко был окружен десятками мечущихся в воздухе теней. Некоторые из них походили на огромные огненные шары, оставлявшие за собой широкий след, другие напоминали птиц или драконов с полупрозрачными широкими крыльями, иные же смахивали на людей. Сонмище духов вертелось и кружилось вокруг повелителя, который оставался на фоне колеблющегося света непроницаемо-черным. Лишь редкие отблески иногда падали на отвратительную густую шерсть на его плечах и боках. Взблескивали длинные когти и холодно мерцали несообразно маленькие глаза — кто осмелился бросить вызов повелителю забытых лесов?!
Тут Конану стало до крайности неуютно — Доннар внезапно показался маленьким и ничтожным по сравнению с такой громадиной. Казалось, Дух Лесов сможет раздавить его одной лапой.
«Прекрати! — отругал себя киммериец. — Еще посмотрим, чья возьмет!»
Бог и человек остановились перед гигантским черным монстром, всего в десяти шагах. Над их головами выли и рыдали призванные Вендикко духи.
— Тебе не место в нашей вселенной! — Доннар выпрямился во весь свой немалый рост и гордо поднял голову. — Убирайся! Именем всех незримых сил нашего мира — уходи! Или ты погибнешь!
Вендикко в ответ лишь наклонился, будто хотел пристальнее рассмотреть осмелившихся бросить ему вызов ничтожных тварей.
Тотчас же раздался жуткий многоголосый вой, и десяток стремительных теней, вынырнув из-за спины Лесного Духа, кинулись на Доннара, но бог Асгарда не остался в дураках: мгновенно подняв левую руку, он выбросил из ладони сноп белого пламени, и духи отпрянули. Вой сменился затихающими жалобными стонами. Боевой молот окутался тысячами синих искр.
— Я не пропущу тебя к людям, которых взял под свою защиту, — твердо сказал Доннар. — Ты знаешь, что наши силы несравнимы. Дух Лесов! Твоя эпоха давно миновала! Уходи!
Голос Доннара приобрел неописуемую силу. Сам бог оставался воплощенным в человеческое тело, но Конан и очнувшаяся стража Тусцелана, сгрудившаяся на стенах форта, почувствовали происходившие изменения. Воздух вокруг Доннара заколебался, как вокруг жарко горящего огня, образуя едва заметный белёсый ореол, накрывший бога подобно прозрачному колоколу. Ночь озарилась ярчайшим светом, приходящим из-за Стен тварного мира.
Вендикко отступил на два шага и утробно заурчал. Неужели испугался? Доннар поднял молот. Исступлённый рык Духа Лесов разрывал уши, с лап чудовища срывались струи зеленого огня, ударявшие в оберегавший нордхеймского бога купол. Похоже, чудовище сосредоточило все свое внимание исключительно на Доннаре.
— Была, не была! — выкрикнул Конан. — Кр-ром! Кром-воитель!
И варвар бросился вперед. Рассудок твердил, что убить этого монстра человеку не под силу, но голос разума сменила знаменитая ярость, охватывающая любого прирожденного воина в момент смертельной схватки.
Киммериец вонзил клинок в поросшую жесткой шерстью лапу Духа Лесов, тварь оглушительно взревела и отбросила человека, после чего снова атаковала Доннара.
Бог Асгарда не остался в долгу. Конана слегка оглушил удар ногой Вендикко, но он успел рассмотреть, что человеческое воплощение Доннара исчезло, уступив место пылающей, режущей глаза золотистым пламенем тени. Клубок огня скользнул вправо и поднялся в воздух на высоту десятка локтей, опалив шкуру Лесного Духа — омерзительно запахло жженой костью. Вендикко отпрянул, попытался отмахнуться, будто человек от надоевшего комара, но…
Великий дух Нордхейма показал свою истинную мощь.
* * *
В самом Тусцелане никто толком и не понял, что именно произошло. Внезапно поплыла и задрожала земля, бревна, из которых были сложены стены форта, угрожающе затрещали, а затем тряхануло так, что никто не устоял на ногах — удивительно, что никто не порезался об оружие, вылетевшее из рук. Сотник Хуннар увидел, как разлетаются в клочья тела призраков, оставляя в горячем воздухе дымные следы и сполохи умирающего багрового огня. Вендикко отступал — пятился, сокрушая вековые деревья.
Грохот стоял немыслимый — сравнить это невероятное сражение можно было лишь с сагами о временах, когда боги боролись с великанами, желая отдать принадлежавшие им земли юной расе людей, взятых под покровительство великих сил. То справа, то слева вспыхивали и угасали сине-зеленые молнии, и очень многим защитникам Тусцелана чудилось, что за спинами ревущих и отчаянно отбивающихся духов и рядом с самим Вендикко поднимаются очертания огромного молота и чьей-то исполинской фигуры…
* * *
Тесную каморку в общем доме, теперь принадлежавшем нордхеймской дружине, заливал грязно-серый свет, какой бывает только в утренние часы ненастного и холодного весеннего дня. Очнувшийся Конан, видел, как за распахнутыми ставнями проносились к востоку лохмотья облаков, похожие на сожженные обрывки отслуживших свое тряпок. По-прежнему подвывал на разные лады врывавшийся в окно ветер, но уже не холодный, а по-настоящему весенний, пахнущий влажной землей, прелыми прошлогодними листьями и еще чем-то очень знакомым и добрым. Чем-то человеческим.
— Гляньте-ка, очухался, — киммериец услышал знакомый голос и увидел стоящего в дверях сотника. Выглядел седобородый Хуннар, как обычно — уверенно и спокойно. — Я уж и лекаря к тебе присылал по раннему утру, так он сказал, что проснешься не раньше полудня. Крепко приложило, видать. Даже киммерийские каменные головы к такому не приспособлены…
— Можно еще поспорить, у кого тут каменная голова, а у кого насквозь деревянная, — попытался сострить варвар и присел на застеленной медвежьими шкурами лежанке. — Что такого стряслось? Ничего не помню!
— Да, неужто? — поднял брови Хуннар. — Совсем ничего? А тут за утро, о ваших с Сигвальдом подвигах уже целую сагу сложили.
— Сигвальдом? — Конана внезапно озарило. — Митра Всеблагой, Кром-воитель! Он жив?
— Живехонек, не беспокойся. Тоже в беспамятстве до
