казачества оказался тесно связанным как с обострением внутриполитической борьбы в Речи Посполитой, так и с усилением активности этого государства на международной арене, особенно в борьбе с крымско-турецким натиском. Такая двойная роль казачества в политической жизни Речи Посполитой порождало двойственное отношение к нему и польского правительства. С одной стороны, Речь Посполитая уже в середине XVI века пыталось привлечь казачество для охраны южных границ. С другой стороны, польские правители всегда считали запорожцев скоплением разбойников и смутьян, с которыми необходимо бороться.
Документально известно, что в середине XVI века черкасский и каневский староста князь Дмитрий Вишневецкий, прозванный в народе Байдой, желая укрепить южные границы Речи Посполитой, привлек на государственную службу часть украинского казачества, а на острове Малая Хортица построил укрепление — «сечь». Правда, до него были известны такие вожди крупных казачьих формирований, как Юрий Пац (1486–1492 гг.), Богдан Глинский (1488–1495), Дмитрий Путятич (1492–1505), Сенько Полозович (1510–1524), Евстафий Дашкевич (1514–1535), Предислав Лянцкоронский (1516–1528) и прадед Богдана Хмельницкого Венжик Хмельницкий (1534–1566). Но сведения об этих людях и их деятельности весьма расплывчаты.
Дмитрий Вишневецкий, по сохранившимся данным, родился в 1516 году и был потомком великого князя литовского Ольгерда. В 1560 году он даже некоторое время состоял на службе у московского царя Ивана Грозного, но в следующем году вернулся на Украину, где, не имея конкретной должности, собирал вокруг себя вольных казаков, обещая им большую добычу. В 1563 году он во главе казачьего отряда совершил поход в Молдавию, где велась борьба местных князей за власть. Однако так как дипломатом Вишневецкий был неважным, то вскоре против него возник заговор, казачье войско было разгромлено, а его предводитель оказался в плену. Он был переправлен в Стамбул, где казнен «лютой смертью».
20 ноября 1568 года Сигизмунд Август издал универсал, адресованный «подданным нашим, казакам», которые, как в нем говорилось «из замков и городов наших украинных, без приказа и уведомления господарей и старост наших украинных съехавшись на Низ, на Днепре, в поле и в других местах проживают… и живя своевольно, на подданных турецкого султана, чабанов и татар Перекопского хана, на улусы и кочевья набеги совершают». Также было предусмотрено создание из казаков отряда численностью в 300 человек, которые были переписаны и приняты на королевскую службу. Отряд был передан под команду снятинского старосты Миколая Язловецкого из Бучача, которому было поручено построить на Днепре деревянную крепость, но запрещалось вторгаться на территорию соседних государств (Россия, Польша и Причерноморье. С. 176).
Но так как казаки не слушались своего командира и продолжали грабить окрестности, то вскоре этот отряд был расформирован.
В то время бежавшие с южных земель Речи Посполитой начали группироваться на нижнем течении Днепра, за порогами, и вскоре оформились в своеобразную военную организацию — Запорожская Сечь. В отличие от казаков, живших в пределах Литовско-Польского государства, их называли запорожскими казаками или запорожцами, а все войско — Малороссийским Запорожским. В 80-х годах XVI века центр этот был на острове Томаковка, а в 90-х годах он был перенесен на остров Базавлук.
Сечь по существу была рядом укреплений («засек») с центром на одном из островов Днепра. Она представляла собой некоего рода вооруженный лагерь («кош») с выборным «кошевым атаманом». Кош делился на «курени», с выборными «куренными атаманами»; еще ниже шли «сотни» с выборными сотниками. Иногда же, в некоторые периоды, подразделений ниже «куреня» не было и куренной атаман единолично руководил всем куренем непосредственно. Женщины в Сечь не допускались совершенно. Источниками существования запорожцев были: война, охота и рыбная ловля, скотоводство и только отчасти земледелие.
Запорожцы жили за счет того, что нападали на татарские кочевья, грабили их и уводили скот, лошадей и пленных. Нередко на своих cудах-«чайках» они спускались по Днепру в море и разоряли не только татарские города в Крыму, но и города турецкие на берегах Черного моря, доходя иногда до самого Константинополя. В мирные периоды они занимались мирными промыслами. Поэтому в окрестностях Сечи (близких и более отдаленных) начали возникать сначала временные поселения запорожских казаков, а потом и постоянные, в которых уже появились и женщины. Казаки жили там семейной жизнью, не теряя однако связи с Сечью.
Ничьей власти над собою Сечь не признавала, хотя Польско-Литовское государство и считало их своей территорией. Сами запорожцы считали себя борцами и защитниками «веры православной» против всех, кто на нее покушался. Поэтому их врагами были и «бусурмане» — татары и турки, и поляки-католики, стремившиеся ополячить и окатоличить их народ, население Украины.
Формально все запорожцы были совершенно равнопpавными и на основании этого чисто формального признака, украинские шовинисты — сепаратисты изображают Сечь как идеальное бесклассовое общество. Они приписывают ему не только стремление бороться «за веру православную» и справедливый в их понимании социальный порядок, что действительно было, но также и конкретные планы создания независимого «Украинского» государства, о чем никаких исторических доказательств в богатейшей литературе и в исторических памятниках нет никакого следа.
Уже в начале XVI столетия началось классовое разделение в рядах самого казачества, а также и попытки феодалов, начавших продвижение на юго-восток, превратить казаков в своих крепостных крестьян. Создались классы зажиточных казаков, казаков-середняков и казачьей голытьбы. Выборные военные и административные должности все больше и больше захватывали более состоятельные казаки, чьи классовые интересы вовсе не были интересами всего казачества. К тому же эта казачья верхушка все время пополнялась выходцами из православной шляхты с запада, бежавшей от национально-религиозного давления польско-католической агрессии. Казачьи же низы также быстро пополнялись бегущими от тяжелого гнета крепостничества крестьянами западных областей Украины-Руси.
К половине XVI века население и социальный строй южных и юго-западных окраин Великого княжества Литовскогo уже окончательно теряет характер бесклассово-демократический, каковым он был в конце XV века, и получит свое разделение на классы, с разными, свойственными каждому классу интересами. Новые владельцы начали постепенно накладывать на крестьян разные обязательства, стремясь ввести тот крепостнический гнет, который был в Польше, Галиции, Западной Волыни и Подолии.
Горожане, мещане и ремесленники, начали облагаться разными повинностями, преимущественно денежными, в пользу тех, в сферу чьих владений попадали их городки и местечки. Кроме того, на них не был наложен ряд обязательств, подлежащих непосредственно государству. Посредниками при взыскании всяких повинностей все чаще и чаще начали выступать евреи, прибывшие вслед за магнатами и шляхтой. Желая и удовлетворить владельцев, и уделять побольше для себя за свою посредническую деятельность, они изощрялись в изыскании способов увеличить свои доходы, чем озлобляли городское население. К тому же они еще успешно конкурировали с городскими торговцами и ремесленниками и
