звонком ему следует вызвать подмогу.
Казанова уже почти зашёл в дом, как его осенила идея. Он крикнул нам ждать его и быстренько притащил мой телефон с подзарядным устройством. С победоносной улыбкой непризнанного гения он предположил: вдруг у кого из деревенских старожилов не вырубило, как у нас, электричество, и тогда я смогу сам подзарядить телефон и немедленно связаться с полицией. Я улыбнулся в ответ. «Эх, Казанова, действительно чёртов гений».
Я взял свой телефон с собой. Мы с Лешим чуток передохнули, собравшись с духом, постояв на веранде. Затем двинули вперёд, взяв только фонарики и топорики, да мой телефон с подзарядным устройством, обёрнутый в целлофановый пакет, тут же заброшенный в карман ветровки.
Стоило выйти за привычный глазу участок, как исчез высокий, местами не доделанный забор, и ветер швырял дождь прямо в лицо. Бежать, даже пригнув голову, без риска убиться не получалось, да и идти быстрым шагом тоже не выходило. Стоило чуток поднять голову, как ливневый поток тут же заливал глаза и ноздри, грозя утопить. Проклятый ветер на открытой дороге, казалось, задувал со всех сторон сразу, наверное, собирался подбросить нас кулем в воздух, но мы упорно сопротивлялись его потугам и медленно шли вперёд. Так он просто играючи почти сбивал с ног.
БАМ-БАМ-БАМ! Ритмичный стук и непрекращающийся шелест дождя напрочь глушили все звуки — и, чтобы что-то услышать, приходилось почти что кричать. Мы с Лешим на пару шли цепочкой и, когда по пути видели очертания кустов и канавы, то внимательно приглядывались, подсвечивая туда-сюда фонариком, и громко звали Сергея Ивановича по имени.
Наш общий голос сливался с дождём и звучал по-настоящему глухо и оттого жутко. Увы, моего тестя нигде не было видно, и только противно чавкала грязь под ногами. Хлюп. Хлюп. Чавк-чавк.
Наконец, мы добрались до колонки, за которой находилась первая по пути от нашего дома маленькая хатка. Тусклый свет фонарика едва пробивал потоки льющего с неба дождя. В хате все ставни закрыты. Собачья будка пустует, и шустрая псина, которую я часто видел клянчащей что-то съестное возле продуктового магазина и мусорных баков, когда ездил в дом с ремонтом, куда-то исчезла. Не слышно её писклявого заливистого лая. Тихо. Только наши глухие и надрывные крики отчаянно пытаются прорваться сквозь пелену дождя.
Так и драли горло, устав и не дождавшись ответа, да барабанили в калитку тоже без толку. Затем решительно перескочили через небольшой заборчик и постучали в дом. Снова нагло скалящаяся в недоброй ухмылке ночная тишина. Никто нам так и не открыл.
Я не помнил всех деревенских поимённо, кроме шустрой бабки Маланьи, торгующей своими огородными разносолами на рынке. Ну и ладно. Пришлось не солоно хлебавши топать дальше. Следующий дом тоже оказался пуст. А вот в окне бабки Маланьи тёплым янтарным светом горела керосинка.
Мы кричали со двора, и, наконец, где-то в её старой, ещё довоенной с виду хате хрипло затявкала собака. Бабка шустро открыла дверь, крепко держа в руках остро заточенный серп. Мы опешили и попятились, чуть не зацепившись за просевшую ступеньку. Маланья цокнула языком, выставляя напоказ щербатые зубы.
Леший первым пришёл в чувство и чуть пискляво, но выдавил из себя:
— Добрый вечер. Мы… — замямлил он, зачарованный блеском серпа.
— Заходите, чего уж там, — сказала бабуська, прищурившись как следует, осмотрев нас, на пару минут став похожей на сморщенную сливу. Из-за спины Маланьи резво выглянула лохматая мордочка мелкой собачонки, которая тут же зарычала.
— Тыц, Куська, — сказала бабка собаке и слегка пихнула её ногой, возвращая в дом.
Мы вошли в предбанник, дальше в хату Маланья пока не пускала. Внутри, за закрытой, обитой мягким войлоком дверью, по-родному уютно всем телом ощутилось тепло — и в ноздри ударил запах хвойной смолы. Наверное, она топила печку еловыми поленьями.
— А ну, молодежь, руки из карманов вынуть! — резко сказала Маланья, наставив на нас серп, опять огорошив и заставив раскрыть рты от неожиданности. Затем бабка ловко обыскала нас, даже не запыхавшись, и только тогда, удовлетворённая проведённым осмотром, впустила в хату. На самодельной полке под разлапистой вешалкой сиротливо стоял старый дисковый телефон.
— Трещит гад, — сказала она, указывая на телефон длинным пальцем, — и телевизор тоже не пашет, — продолжила разговор. — Радио вот час назад как заглохло. И знаете, добрые молодцы, — прошептала бабка, точно делясь с нами страшным секретом, — я слышала крики на соседнем дворе. Орали дико, точно кабана резали. Только вот не вышла я с хаты, побоялась. Куська и то вот хвост поджала. Не к добру это, скажу я вам, — вздохнув, выговорилась Маланья. — Ох, не к добру, — повторила она.
— Можно у вас подзарядить телефон? — выслушав её и переждав пару секунд, когда бабка снова посмотрит на нас, попросил я. — Мы позвоним в город, вызовем полицию, у меня это… тесть пропал, — я кашлянул, уточняя.
— А у меня кошка ещё вчера, как дождь начался, пропала. Ох, выла где-то в огороде окаянная. Хоть уши затыкай. А ты, милок, — обратилась бабка к Лешему, точно и не слышала мою просьбу, — чаю липового с мёдом не хочешь?
Леший застенчиво улыбнулся и, пожав плечами, сказал, что с удовольствием выпьет чаю.
Пока мой обаяшка кореш согревался чаем, я подзаряжал смартфон, радуясь, что зарядку удалось впихнуть в настенную розетку. И, пока телефонная батарея потиху оживала, я спросил у бабки, ласково поглядывавшей на Лешего, точно на родного сына:
— У вас тут много народа живёт? Или больше просто выкупленные дачи-участки приезжих, городских?
— Эх, сынок, местных немного, десяток едва наберётся. Сивой, местный забулдыга, через пару домов живёт. Пару моих товарок-одногодок живут через два дома. Продавщица сельпо, старая дева Алка, с матерью-инвалидом в кирпичном домишке проживает. Да давным-давно отлучённый от церкви поп в самой дальней хате из всех тутошних хат кротом нелюдимым обитает, а остальные дома, — зевнула она, — так, дачи. — Либо просто пустуют, брошенные, да ещё недострой кругом, — пояснила Маланья и, снова смачно зевнув и наконец более приветливо глянув на меня, неожиданно предложила чаю.
Чай согрел, придал сил. Леший без стеснения заедал мёдом. Сластёна. Наконец чуток подзарядился телефон. Я сразу позвонил в полицию. Равнодушный оператор сообщил, что сеть перегружена и все звонки перенаправляются на автоответчик. Я позвонил в МЧС. В ответ услышал то же самое дерьмо. Я в сердцах выругался про себя, сжимая кулак. Тестя нужно найти. Я задал бабке прямой вопрос:
— Так, сколько деревенских мужиков поможет мне в поисках Сергея Ивановича за солидное вознаграждение?
— Если добудитесь их, голубчики, — не то крякнула, не то усмехнулась
