— тихо пробормотала я и задумалась. Глядя в пол, вспоминала совет психолога не закрываться в себе, делиться своей историей с людьми. До сих пор мне так и не удалось воспользоваться этим советом, но почему бы не попробовать сейчас? Мы с Владом скоро разбежимся в разные стороны и вряд ли когда-нибудь еще пересечемся. Как случайные попутчики в дальней поездке. Поколебавшись несколько секунд, я все-таки решилась, подняла на него глаза и ответила на вопрос:
— В детстве у меня действительно были припадки. Ладно, чтобы стало понятно, лучше рассказать с начала. Отец вернулся домой со всех своих войн, когда мне было десять лет. А через год умерла мама, и мы остались с ним вдвоем. С тех пор моя, не скажу, что очень счастливая, но все же спокойная и размеренная, жизнь полностью изменилась. Как думаешь, что будет, если отдать ребенка в полную власть человеку с искореженной психикой? Я тебе отвечу: ничего хорошего! Отец так и не смог оставить войну за спиной. Вот только в десять лет я не понимала, что у него посттравматический синдром, и верила всем его словам. А он постоянно твердил, что наша мирная жизнь может рухнуть в один момент. И готовил меня к выживанию. Фактически превратил в новобранца и стал обучать. Бег, отжимания, холодные обливания, подъемы в пять утра. Он совершенно не делал скидку на то, что я ребенок, девчонка. А еще отец обожал тренировки на местности. И если ты думаешь, что это были просто походы в лес, типа бойскаутов, глубоко заблуждаешься. Да, в лес мы тоже ходили. Например, однажды он завел меня подальше и просто исчез. И не на пару часов, а на целых два дня. Сначала я все ждала, что он вот-вот вернется. А потом поняла, что придется выживать самой. Только рюкзак с едой он тоже забрал. Я же не догадывалась, что отец наблюдает за мной. Думала, с ним что-то случилось. Еще и ногу неудачно подвернула. В общем, тогда я с большим трудом справилась, но это не могло не отразиться на моей психике. Мне потом долго снились кошмары. А еще я поняла, что нельзя никому доверять, даже близким. Особенно близким. Потому что от других и так ничего не ждешь, а родным веришь.
— У тебя никого, кроме отца, не было? — уточнил Влад, мрачно меня разглядывая.
— Почему, были. Бабушка с дедушкой, мамины родители. Но они жили далеко. Дед в то время болел, и бабушка не смогла выбраться сразу. А когда через год приехала, пришла в ужас. Я спала на полу, мылась холодной водой и носила мальчишескую одежду. Отец не любил ходить по магазинам, а в отделах для девочек вообще терялся. Поэтому мы покупали все для мальчиков. Бабушка попыталась изменить ситуацию, но ущерб уже был нанесен. Единственное, чего она добилась — в моем гардеробе появилось несколько платьев. А потом отец отослал ее назад. Ему не нравилось, что она мешает правильно меня воспитывать. А еще раздражало, когда рядом было много людей. И я его тоже раздражала, но меня он все-таки терпел. Тем более, всю работу по дому делала я. Отец сразу поставил перед фактом, что теперь это моя зона ответственности, и ни разу не помог. С десяти лет я сама ходила по магазинам, готовила, стирала, убирала, мыла посуду. А он зарабатывал. Не очень много, но на нашу скромную жизнь хватало. Скромную в бытовом плане, а вот на мои тренировки он не скупился. Водил меня в стрелковые клубы и научил стрелять из разного оружия. Нанимал мастеров по боевым искусствам. Хороших мастеров, должна сказать. Знаешь, моя хрупкая внешность, маленький рост, слабые руки очень не нравились отцу. Из-за них я не демонстрировала никаких талантов в той же стрельбе и других тренировках на выносливость. Я и сама долгие годы в себе все это ненавидела. И только мастера объяснили мне, как можно использовать свои преимущества. Научили справляться с противником его собственным весом. Благодаря им я хоть немного примирилась со своим телом. А насчет припадков... Однажды отец обучал меня переправляться по канату. Натянул два каната между деревьями в лесу и заставлял ходить по ним. Я потеряла равновесие, упала с высоты и сильно ударилась головой, а он не повез меня сразу в больницу. И через месяц у меня случился первый припадок. Вот тогда отец испугался и показал меня врачу. Оказалось, у меня было сотрясение, какой-то отек в мозгу. Я еще год пила таблетки, пока это все не прекратилось. Кстати, несмотря на запрет врачей, тренировки отец не отменил. Просто немного уменьшил нагрузку. Вот тогда, придя в себя после очередного приступа, я впервые подумала: лучше бы он не вернулся с войны. Помню, как ужаснулась этой мысли и долгое время считала себя чудовищем. У тебя ведь тоже есть ребенок. Но тебе, в отличие от моего отца, хватило ума понять, что лучше держаться от сына подальше. Чтобы не калечить его психику собственными травмами. Они ведь тебя все еще мучают, да? — я уставилась Владу прямо в глаза. Несколько секунд он хмуро смотрел на меня, потом отвел взгляд. Я усмехнулась и кивнула. — Конечно, мучают. Отец иногда кричал по ночам. И в эти минуты мне было страшнее всего. Я очень хотела ему помочь, но не знала, как.
Глава 11
Я замолчала, и какое-то время мы с Владом сидели в тишине. Потом он спросил:
— Люди вокруг тебя не замечали ничего странного? Подруги, учителя в школе?
— Подруг у меня не было. С такой сумасшедшей, как я, никто не хотел дружить. Учителя, возможно, замечали. Меня иногда даже спрашивали, все ли в порядке. Проблема была в том, что я считала свою жизнь нормальной. Думала, так у всех. Верила, что отец заботится обо мне. А это я такая неуклюжая и не могу научиться всему, чего он от меня ждет. Для моего же собственного блага. Да я так верила во все это, что еще два года после школы продолжала жить по заведённому сценарию. После экзаменов отец сказал: иди работать, я и пошла. А так как ничего не умела, пошла в официантки. И только потом, глядя на жизнь своих сверстников, стала потихоньку прозревать. Однажды мне на глаза попалось объявление психолога. И я решила сходить. Просто удостовериться, что со мной все нормально. Забавное у мужика было лицо, когда я рассказывала ему о
