что так не повезло получать подарки всего один раз в году, а не два, как всем нормальным людям.
– Меня не сразу записали. Так получилось. Честно говоря, я не знаю, какого именно числа я родилась, но в маминых рисунках мой самый ранний портрет был отмечен именно сегодняшним днём.
– Твоя мама была художницей? – удивился Рик.
– Не совсем. Но она неплохо рисовала. Мы с доньей Антонией решили считать этот день моим истинным днём рождения.
– А почему тебя не записали сразу? – удивилась Марта. – Это же бесплатно.
– Думаю, у мамы были на то основания. Или просто было не до того. Так или иначе, у неё уже не спросишь.
– А что с ней случилось? – полюбопытствовала лекарша.
– Да, в общем-то, она погибла по глупости. У нас в приюте была эпидемия огнёвки. Она выложилась досуха и сама свалилась. Городской маг не успел. Сгорела буквально в считаные часы.
– Она у тебя героиня! – восхитилась Марта.
– Не нужно путать героизм с несоблюдением техники безопасности.
Наверное, мама хотела как лучше. Она спасала и меня тоже. Но я до сих пор винила её в том, что тогда она сделала всё не так, как правильно, а так, как могла.
– Ну ладно, мы же сегодня празднуем. Давайте не будем о грустном. Я угощаю, – предложил Рикардо. – Если вы не против.
Марта кивнула, я пожала плечами. Он явно может себе позволить. А от меня не убудет.
Парень сделал заказ и, пошептавшись о чём-то с мальчишкой-разносчиком, извинившись, вышел. Дела житейские. Ничто человеческое драконам не чуждо. Марта поинтересовалась, как мне Рик. Слово за слово, мы разболтались. А потом внезапно в таверне потухли светильники, и из кухни вынесли светящийся именинный пирог.
– С днём рожденья тебя, – запел Рикардо, сопровождавший разносчика, и песенку подхватил хохочущий от неожиданности зал. – С днём рожденья тебя, с днём рождения, Бьянка…
И этот шикарный момент испортила распахнувшаяся дверь, в которую ввалилась банда старшекурсников под предводительством Диего де ла Ньетто.
Глава 5. Хороша дева к обеду
– …И, конечно, теперь она будет думать, что мы – банда кладбищенских упырей и отбираем игрушки у младенцев, – возмутился я, наблюдая, как троица удаляется по дорожке и теряется за кустарниками.
– С каких пор тебе не всё равно, что о тебе думают? – фыркнул Эстебан.
– Мне абсолютно всё равно, что обо мне думают, когда обо мне думают хорошо, – уточнил я. – Но ведь он сам на меня с кулаками бросился! Я что, должен был стоять и смотреть? Я всего-то толкнул. Кто виноват, что малыш Рикки таким хлипким оказался?
– Если быть до конца честным, ты его спровоцировал, – похлопал меня по плечу Никки.
– Если быть до конца честным, Выскочка тоже кого угодно спровоцирует. На неё же никто с кулаками не бросается, правильно?
– Но дверь к девчонкам мы вчера всё же зачаровали, – напомнил Тино.
– И что? Мы же не причинили им реального вреда? Покричали бы в окошко в крайнем случае. Их бы открыли. Там дел-то было… Что, ей прямо сильно влетело за опоздание? – Я обратился к Матео.
– Она не опоздала, – ответил тот и стал глухо хехекать, пытаясь сдержать смех.
– Да ну! – не поверил Эстебан.
– Да чтоб мне не взлететь! – поклялся природник. – Представляете, я выхожу в холл – нужно же сделать вид, что мы ни когтем, ни клыком в деле не завязаны. Выхожу, значит, раз зову. Второй. Третий… Как положено. Уже следующего вызывать собрался, и тут появляется…
В конце рассказа мы чуть не валялись на поляне от смеха.
– Что, она серьёзно смогла нарастить плющ и по нему спуститься? – не поверил Эстебан.
– За что купил, за то продал.
– Айда смотреть? – предложил Никки.
Мы гурьбой потопали к первому женскому общежитию.
– В общем, деканы там из-за неё чуть не передрались! Даже уважаемый дон Игнасио с первого раза запомнил, как её зовут! – закончил рассказ Тео.
– Видите, она нам благодарна должна быть за то, что мы из неё звезду зажгли. А она на нас обзывается, – пожаловался я, и парни рассмеялись.
– К слову, малыш Рикки тоже от ситуации больше получил, чем потерял, – поддержал тему Матео. – Я в его возрасте прямо мечтал закружить с двумя красотками постарше.
– А теперь? На молоденьких потянуло? – подколол Валентино.
– Не, я и сейчас предпочитаю поопытней. Но теперь я знаю, что, во-первых, с двумя опытными красотками в постели нужно вкалывать в четыре раза больше, чем с одной. А во-вторых, если выбрать страшненьких, то вкалывать вообще не надо. Те от счастья всё сделают за тебя, – поделился Матео с подрастающим поколением.
– Выскочка же первокурсница, – влез я.
– Так-то да, но она ровесница Тино. Я в документах обратил внимание, – пояснил наш магистрант.
– А почему она сразу не поступила? С таким даром?
– Слушай, ну тебе интересно, ты и спроси, – отбрехался тот. – Полагаю, у комиссии были вопросы поважнее этого. Например, почему у неё в метрике указали неправильный индекс Силы.
– Сильно завысили? – уточнил я.
– Занизили, Диего. Занизили. На целых четыре пункта.
– Ого!
Я слишком увлёкся разговором, и только возглас Эстебана вернул меня к действительности: перед нами показалось здание общежития. Его стена и правда была украшена несколькими побегами плюща, разросшегося в проёме между рядами окон.
– Девчонки с нижних этажей сегодня ночью озолотятся, – пфыкнул Никки.
– Падшая Тень, ничего себе… Это она реально с самого верха по ним спускалась? Она же отбитая на всю голову, – почесал затылок Эстебан. – Может, она всё-таки дракон?
– Если бы она была из драконов, я бы на ней женился, – самодовольно заявил Тео.
Скажем прямо, очень самонадеянное заявление. Матео был лёгкого нрава, но не блистал ни родовитостью, ни красотой. Физическая нагрузка в его жизни ограничивалась переносом манускриптов от шкафа до стола и обратно, и это отразилось на поплывшей фигуре. С другой стороны, наследство, полученное от недавно почившего дядюшки, делало его для многих желанным женихом.
– Но у неё такой высокий уровень Силы, – заговорил наш артефактор.
– Крылатые рождаются только от крылатых, – отрезал Матео.
– Но есть гипотеза, что
