Книга Война по умолчанию - Леонид А. Орлов

– Что вы им сказали? – присаживаясь рядом с милиционером на корточки, спросил Сергеев.

– Что в данной ситуации может заинтересовать таких людей больше, чем насилие? Я сказал, что они должны добраться до архива дежурной части, где хранятся сведения о задержанных, там подтверждение нарушения прав граждан. Они бы еще быстрее побежали, намекни я им про оружейную комнату, но лучше им ее не видеть.

– Это точно, – согласился Станислав и, взяв со стола графин, стал брызгать на лицо милиционера водой.

– Что с ним? – тихо спросил Яковенко, опускаясь рядом. Он похлопал раненого по щекам и позвал на румынском: – Эй, товарищ, ты как себя чувствуешь?

– Мерзавцы, – простонал милиционер, держась за ребра и пытаясь сесть.

– Видите, – улыбнулся Сергеев, – все с ним нормально, хотя пару ребер ему могли и сломать. Переводите, мне надо задать ему несколько вопросов.

– Вы из Советского Союза? – вдруг спросил по-русски милиционер, напряженно вглядываясь в лицо Сергеева. – Что вы здесь делаете?

– А откуда ты знаешь русский язык? – вопросом на вопрос ответил Станислав, стараясь улыбнуться тепло и непринужденно.

– В школе учил. Помню. С девочкой из Москвы переписывался несколько лет.

– Слушай, тебя здесь забьют до смерти, – стал убеждать милиционера Сергеев. – Помоги нам, и мы поможем тебе выбраться отсюда. Мы оба из СССР и попали сюда случайно или по провокации врагов. Когда меня привезли сюда без сознания, у меня при себе был дипломатический паспорт. Я дипломат, понимаешь? Я в вашей стране проездом.

Милиционер закрутил головой, явно не все понимая. Яковенко еще раз пересказал ему по-румынски. Тогда офицер закивал, его лицо сделалось пунцовым то ли от злости, то ли от стыда. Он схватил руку Сергеева и стал отвечать сбивчиво, но очень горячо.

– Я лейтенант Ванич, я оперативный дежурный по отделу милиции. Я был на дежурстве, когда все это началось в городе, но мне приказали никаких мер не принимать. За все стали отвечать городские власти и городское управление милиции. И вас я помню, как привезли, вы были без сознания. Я не хочу, чтобы между нашими странами была вражда, а то, что происходит сейчас, – это… это очень похоже на попытку государственного переворота. В городе крушат правительственные здания, жгут машины, стреляют.

– Документы, лейтенант, где мои документы? – стал трясти парня за плечо Сергеев.

– У вас при себе не было документов, а ваши вещи вот здесь. – Лейтенант посмотрел Станиславу в глаза и стал доставать из шкафчика портфель, брючный ремень и бумажник. – Вас привезли, и мой начальник майор Дэнчулэ приказал поместить вас в камеру, где сидел вот этот мужчина, тоже без документов. – Милиционер перевел взгляд на Яковенко. – Личные вещи кое-какие были, а документов не было.

– Черт, значит, мои карманы обчистили еще на перроне, когда грузили в машину, – проворчал Сергеев, засовывая бумажник в карман пиджака. – Значит, кому-то надо, чтобы я был без документов.

– Кому? – не понял Яковенко.

– Той женщине, что недавно приезжала сюда с человеком из Секуритате, – неожиданно сообщил лейтенант. – Они осматривали ваши вещи.

– Женщина? – Сергеев нехорошо улыбнулся. – Рост примерно 170 сантиметров, короткие светлые волосы, круглые глаза, ямочка на правой щеке, полные губы, очень моложаво выглядит, миленькая, стройная, но если приглядеться, то ей далеко за 30, да?

– Да, с ней был мужчина, такой представительный, в дорогом пальто. Они интересовались вашими вещами и много расспрашивали. Я думаю, что дама иностранка.

– Слушайте, Борис Иванович, – начал было Сергеев, но тут у входа в отдел милиции раздался шум мотора, потом кто-то стал отдавать приказы, зашумели люди. Все это очень не понравилось Станиславу. Или милицейское начальство приехало, или кто-то от митингующих, эти еще хуже, потому что на данный момент они никакими правовыми нормами себя не утруждали.

Сорвав с небольшого столика у окна зеленое сукно, Сергеев накинул его на плечи лейтенанту и стал его поднимать. Яковенко помогал и непонимающе глядел то на Станислава, то на дверь, которая вот-вот должна была открыться.

– Уходим, все уходим отсюда, – торопил Сергеев. – И ты, Ванич, пошевеливайся. Слишком ты много, парень, знаешь теперь, тебя они уж точно в живых не оставят.

Охая и прижимая руку к ушибленным ребрам, милиционер поспешил за русскими к задней двери, которая выходила на служебный двор.

Вытолкав на улицу Яковенко и Ванича, Сергеев задержался и заглянул в щель неплотно закрытой двери. Он сразу узнал свою недавнюю знакомую, которая дважды разыгрывала перед ним спектакль: сначала в Италии, потом в Белграде. Теперь сомнений у Станислава не было: она искала здесь свою «батарейку». Выходит, она узнала, что у Сергеева дипломатический паспорт, и решила подложить ему в портфель контейнер с какими-то материалами, возможно с микрофильмом. Никаких сомнений в ее принадлежности к иностранным спецслужбам, равно как и к происходящему сейчас в Румынии, не оставалось. Значит, здесь все серьезно, это не просто беспорядки. Слишком грамотный «режиссер» за всем этим стоит.

На улице стемнело. Во двор выходило не так много окон, и освещен он был плохо. Уличные фонари не горели. Под ногами хрустело битое стекло – все-таки митингующие погуляли на славу.

– Слушай, лейтенант, это чья машина? – Сергеев кивнул на неприметную старенькую «Дакию».

– Моя.

– Так что же ты молчишь, родной, – обрадовался Яковенко, но тут же осекся. Прямо в ворота уперся свет чужих фар, несколько человек чем-то гремели, пытаясь отпереть ворота.

– Все, опоздали, – констатировал Сергеев. – Давайте в темпе через каменный забор. Вон там самый темный угол и какой-то большой ящик. С него и переберемся. Людная улица за забором?

– Нет, там маленькая улочка, – ответил Ванич. – А уличное освещение отключили почти во всем городе.

Через час Сергеев и Яковенко присели отдышаться в темном проходном дворе, прижались спинами к кирпичной стене. Лейтенанта пришлось отпустить, посоветовав ему не возвращаться к себе домой несколько дней.

– Слушайте, Борис Иванович, – вытирая ладонью лоб, спросил Сергеев, – откуда вы так хорошо румынский знаете?

– А я в Молдавии родился и вырос. У нас там румын было не меньше, чем здесь. Вот с детства и научился. Самая лучшая школа изучения языка – игровая. Вот во время игр и научился. Да и общение с настоящими носителями языка…

– Все-все, я же только из приличия спросил, – усмехнулся Сергеев и повернулся к своему спутнику. – А вы нервничаете, Борис Иванович. То-то вас на разговор потянуло. Ладно, колитесь, как говорили у нас во дворе пацаны, вы работник советского посольства? Не надо спрашивать меня, как я догадался.