она не за Дилана замуж вышла? Я этого точно не вынесу..
— Наш отец Мирр.
— Мирр… Хороший выбор, Лана. Этот черноволосый красавчик хотя бы голову на плечах имеет, да и по уровню силы, насколько я помню, был лучшим на нашей ступени. Интересно, куда они направились… Когда мы с Ланой были детьми, мечтали отправиться в Путь вместе, найти совершенно пустую планету и построить там сказочный мир. — Об этом все дети мечтают. Создать самый лучший и самый красивый мир во Вселенной.
— Да. Интересно, у кого-нибудь получилось? Почему-то никто из ушедших не возвращается на родную планету, хотя, уходя, все клянутся обязательно наведаться в гости. Наши родители тоже обещали. А твои?
— Да. Но я сразу не очень-то в это верила. Никто не возвращается. Может, они нас забывают?
— Как можно забыть своих детей? Единственных детей? Нет, я в это не верю. Должна быть другая причина. Я почти добрался до правды перед тем, как… в общем, не успел…
— Нам никогда не говорили, за что тебя отправили на Искупление. Что такого ты мог сделать, ты же только Академию закончил, мы сейчас с тобой ровесники.
— Любопытство, Лора, до добра не доводит. И меня довело до Искупления. Не повторяй моей ошибки. Хотя ты, похоже, уже успела совершить свою. И тебе также грозит Искупление.
Лора побледнела, представив, что на целую жизнь окажется в другом мире одна, без своих способностей, без Элис. А ведь Элис сейчас именно в такой ситуации. Хорошо, если они с Дэми окажутся рядом. Лора слишком мало знала о свойствах Врат — окажутся ли они в одном мире, в одном месте или их раскидает по Вселенной? Что же она наделала! Ведь они были так счастливы. Собирались пожениться. Сейчас Лоре казалось, что если вернуть время назад, она никогда не стала бы ревновать, она бы радовалась за сестру и Дэми и желала бы им счастья. Только бы они были рядом, здесь, в их общем доме.
— Не переживай раньше времени, возможно, Старейшины дадут тебе другое наказание. Нас всего двое осталось в Доме Рейн. Я не слишком благонадежный глава Дома. Не думаю, что меня оставят без присмотра.
— Что меня ждет завтра? Как это будет?
— Ничего страшного. Несколько Старейшин, которые видят тебя насквозь, много разговоров. Они узнают про тебя все, даже не пытайся что-то скрыть или изменить. Будь честна и открыта, не сопротивляйся. Покажи им, насколько важна для тебя сестра и как важно тебе вернуть ее. Только они могут это сделать. Они могут ее найти и призвать обратно. Но вот захотят ли? Это зависит от тебя.
— Я сделаю все, чтобы убедить их вернуть Элис и Дэми. И если взамен они отправят меня на Искупление, это будет справедливо, я готова пойти на это.
— Смелая маленькая Лора, — Рэн опять смотрит на нее насмешливым взглядом с этой своей ухмыляющейся улыбкой. — Не спеши жертвовать собой, твоя жизнь тебе еще понадобится.
Он поворачивается и уходит по лестнице на второй этаж, оставляя Лору один на один с мыслями о завтрашнем суде, об Элис и о своем неопределенном будущем.
Часть 4 (1994 год)
Глава 8 — Алька
Три месяца назад Даньке исполнилось два года.
Но оказалось, что попасть в Москву на операцию не так-то просто, Даню поставили в очередь, и подойти она должна была только в сентябре. Так как ни связей, ни денег, чтобы ускорить процесс, у Алькиной семьи не было, то не оставалось ничего другого, кроме как жить дальше в ожидании назначенной даты.
То, что её сын необычный, Алька поняла давно, еще когда начала слышать его мысленную речь. За полтора года Даня развил этот навык, он научился управлять окружающими так, что они не замечали этого. Люди не напрямую слышали его просьбы, а как будто сами вдруг решали сделать то, что нужно Даньке.
Хитрец очень часто использовал этот навык на бабушке, чтобы избежать кормления ненавистными котлетами или овсяной кашей. Алька помнила, как в детстве ей приходилось есть овсянку на завтрак, так как маму невозможно было переубедить в том, что «это самый полезный завтрак». Но после того, как Даню пару раз попробовали покормить овсянкой, бабушка вдруг заявила, что овсянка детям не полезна и лучше всего кормить их на завтрак блинчиками с вареньем. Это Алькина-то мама, которая считала, что вся жареная пища вредна и блинчики — самое вредное, что может быть. Пришлось объяснять Дане, что если есть только блинчики на завтрак, то он никогда не поправится. Сошлись с ним на блинчиках два раза в неделю и манной каше с вареньем в остальные дни.
Вообще, Даня рос очень умным, его неуемное любопытство и желание знать все обо всем удивляли Альку. Он явно опережал сверстников по развитию, но не показывал этого, общаясь с окружающими как положено — словами. Но в физическом плане он сильно отставал. Даня так и не мог ходить, только стоял, держась за опору, или ползал, в основном подтягиваясь с помощью рук. Ноги у него были очень слабыми. Алька освоила множество разных видов массажа и делала его сыну ежедневно. Врачи успокаивали, что как только наладится работа сердца, ноги тоже придут в норму и он быстро нагонит сверстников.
Пока же Даня сидел в песочнице рядом с другими малышами его возраста, в основном наблюдая за ними, игры с песком его не очень-то интересовали. Как-то Алька заметила, что сын что-то чертит палочкой на песке, а, увидев, испугалась. Он рисовал схему солнечной системы — солнце, планеты, спутники — все на месте. Она тогда схватила малыша на руки, затерла рисунок и, усадив в коляску, быстро пошла в более уединенное место.
— Что это такое ты нарисовал? Где ты это видел? — обратилась она к сыну мысленно. Общаться с ним подобным образом стало уже привычным и не вызывало сложностей.
— Я хотел узнать, где я живу. Стал искать везде, — он покрутил руками, показывая, где он искал, — просил бабушку подумать, но она знала только про Землю и Луну, а дедушка подумал про другие планеты — Марс, Венеру Юпитер… А потом я стал искать про планеты везде, и увидел эту картинку.
— Где это везде? В мыслях других людей?
— Да, когда мы гуляли, я просил всех показать мне планеты, которые они знают, некоторые не знали и все путали, а некоторые показывали такую картинку. Но никто не знает, где находится
