ей.
— А… Да не-е-е… Ночью ничего особенного не происходит… Ну… Насколько можно вообще называть не очень особенным то, что ты видишь вокруг… Просто фонарик будет видно издалека. А чужое внимание сейчас всегда лишнее. Поэтому давай-ка руки в ноги и не отставай. С дедом наболтаешься.
Я спрятал рулон с ручкой в карман и поспешил за девушкой наружу.
Вне полосы география оставалась вполне привычной. Я не очень хорошо знал этот район, но помнил, что на востоке и юге от пироговского стационара расположен довольно большой лесопарк. И в данный момент мы направлялись к нему на юг.
Дошагав до высоких деревьев, Алиса свернула на еле заметную велодорожку, заросшую чахлыми сорняками. И заторопилась по ней уже куда-то на восток к МКАДу. Да так, что я еле поспевал за её темпом. Ботинки были на размер больше моего и без носок немедленно начали натирать.
Вечерний осенний лес пах знакомой прелостью — я частенько катался по таким же маршрутам у себя на районе. И тот факт, что хотя бы лес выглядит так же, как и раньше, немного поднял настроение. Может, не всё тут так мрачно, раз здесь вполне может выживать такая пигалица.
Хотя эта пигалица проявляла завидную выносливость и ловко перескакивала через кусты как настоящая лиса. Почти не отвлекаясь на болтовню:
— Раньше можно было пройти быстрее — сразу на восток от больнички. Ещё весной. Но там теплицы со всякими садовыми цветами… Были с цветами… Я один раз хотела нарвать, деда порадовать. Еле сбежала. Всыпали мне тогда мои! Больше там не ходим.
Когда мы добежали до трассы, тучи сгустились и начал накрапывать мелкий дождик. Я с тревогой подставил под него руку. Мало ли что теперь с неба падает при текущих раскладах…
Но девушка лишь натянула капюшон поглубже и, заметив мои встревоженные движения, покачала головой:
— Осадки, под которые не стоит попадать, видно издалека. Даже ночью… Этот, как его… Эффект Вавилова-Черенкова. Слышал про такой?
Алиса явно очень любила поумничать. И я не без удовольствия позволил ей объяснить мне суть явления, о котором помнил ещё со школы. Её торопливый, но в тоже время запинающийся голос всё ещё было намного приятнее слышать, чем непривычное молчание мегаполиса.
— Ну это… Короче это когда какой-нибудь электрон очень быстро летит. То он начинает излучать… М-м-м… — Она задумчиво почесала макушку сквозь капюшон и сделалась донельзя серьёзной. — Когда летит быстрее фазовой скорости света в среде, вот как! Выглядит красиво, голубенькое такое… Но лучше смотреть из-под крыши. А то облысеешь. Это в лучшем случае…
Полотно кольцевой автодороги было запружено пыльными машинами со спущенными колёсами. А чаще — вообще без них. Стёкла разбиты, багажники раскурочены. В некоторых, кажется, ещё сидели бывшие владельцы, уставившись в вечность пустыми глазницами.
Перелезая через отбойник, Алиса указала на небольшой китайский паркетник, который, в отличие от остальных, выглядел так, словно только что выехал из салона:
— Вот к таким не подходи. В лучшем случае — рука отнимется. Если отпрыгнуть успеешь. Вокруг такой целой техники что-то происходит с временем. Оно почти стоит на месте. Вот можешь представить, что будет с тобой, если часть туловища живёт как обычно, а часть — в сотни раз медленнее.
Приглядевшись к машине, я заметил, что капельки дождя и вправду почти останавливают свой полёт где-то в полуметре от блестящей крыши. И пока мы пробирались мимо остальных развалюх, из таких вот остановившихся дождинок образовалось что-то вроде жидкого потолка. С которого дождь беспрепятственно стекал по сторонам от тачки.
После трассы шла широкая просека, преодолев которую, Алиса нырнула в лес на какую-то козью тропу. Поспешив за ней я впервые для себя отметил, что вокруг не слышно ни одной птахи — даже обыкновенного воробья. Надо будет спросить на досуге, что вообще с животными теперь происходит. Помимо домашних котов.
Ещё через полкилометра редеющий лес выпустил нас на однополосную дорогу, засыпанную жёлтыми листьями. На другой стороне которой располагались несколько дачных домиков. Девушка направилась было к одному из них — окружённому заросшей зелёной лужайкой и хлипким заборчиком. Но вдруг остановилась так резко, что я налетел на неё со спины.
— Ай! Тихо, ты… — Легонько оттолкнув меня, она указала в сторону лужайки. — Там кто-то лежит…
Пригнувшись, она подкралась к забору и осторожно выглянула из-за него:
— И ещё один… Ох…
Прежде чем я тоже успел разглядеть в высокой траве одно тело с неестественно вывернутой шеей, а второе — с широким порезом на горле, девчонка выхватила автомат, перемахнула через ограду, и поскакала к зданию:
— Дед! Я сейчас!!! Я уже здесь!!!
Глава 5. Вечер трудного дня
— Всем стоять! Руки вверх!!! — Выбив ногой приоткрытую дверцу дачного домика, Алиса ворвалась внутрь.
Надо будет ей написать, что если у тебя нет патронов — блеф не всегда грамотная стратегия…
Хромая натёртыми ногами, я забежал следом, вытащив из-за пояса пистолет. И, нащупывая предохранитель, попытался разглядеть что-нибудь в темноте помещения.
Входная дверь вела в просторную кухню. Обеденный стол перевёрнут столешницей ко входу, на поверхности — явные следы попаданий из дробовика. По полу разбросаны битая посуда, газеты, перевёрнутая кастрюля с выпавшими из неё варёными макаронами. В воздухе явно чувствовался запах пороха. Живых людей нет. Мёртвых тоже.
Из кухни две двери вели в смежные помещения. Одна распахнута — через неё виднелась кровать с разбросанными в разные стороны бельём и матрасом. Вторая дверь была приоткрыта на палец. И к ней по полу вели смазанные отпечатки ладоней. Кровь.
— Лисёна, не заходи, стой там… — Хриплый старческий голос, послышавшийся из-за этой двери, зашёлся в тяжёлом кашле.
Не раздумывая ни секунды, девушка ломанулась в комнату, полностью игнорируя просьбу приёмного деда. Следуя за ней, я успел лишь окинуть взглядом второе помещение. Кроме кровати — старый покосившийся шкаф, умывальник и открытый сундук. Стопка книг, разбросанная по полу. Никого.
— Дед!
— Кому говорят, не заходи, мартышка ты настырная!
— Дед… — Остановившись на пороге, Алиса растерянно опустила оружие и поникла. Боевой задор как рукой сняло. — Как… Кто…
— Молотовские…
— У нас же с ними договор.
— Как-то не до переговоров было… А сам Молот, скорее всего, не в курсах… Дичают его архаровцы без пригляда… — И снова невидимый мне собеседник зашёлся в глубоком кашле. А вот он меня, похоже, разглядел из темноты своей каморки. — Мишка! Осёл ты великовозрастный! А ну подь сюды! Скорей!
— Это… Это не дядя Миша… — Коротко обернувшись на меня, девушка осталась стоять у двери. Я заметил, как в её глазах
