это сделал? Дурацкие подростковые гормоны. У меня дел невпроворот, а я девчонке свидание назначил. Ладно, погуляю полчасика, с меня не убудет… Пока гулять будем, пущу максимум энергии на развитие протоков.
Надо только придумать, что ей такого показать. Девушка-то симпатичная, может, выгорит чего… Поцелуй хотя бы. А то мне лишь семнадцать, а ей, может быть, и меньше. Секс в таком возрасте — дело хоть и не подсудное, но общественно порицаемое. В интернате тем более.
Вот в восемнадцать — другое дело. В Российской Империи это возраст совершеннолетия.
Света
Подбегаю к залу. Соображаю, что спортивной формы у меня нет. Есть, вернее, но она в спальной комнате, в комоде с остальными вещами.
Ну и ладно. Сегодня не тренировка, а наказание.
Вбегаю в зал, и меня тут же останавливает вопль Бернарда:
— Обувь!
Скидываю туфли возле входа, не утруждаясь понять, где тут раздевалка. Бросаю рядом пиджак и присоединяюсь к парням.
Вся ватага стоит в упоре лежа на кулаках. Лица красные, с носов капает пот. Давно стоят, видимо. Тренер одобрительно хмыкает, когда я принимаю такую же позицию.
— Всё из-за тебя, дебил, — бормочет Порохов.
Только сейчас замечаю, что оказался рядом с ним.
— Не из-за меня, а из-за нас. В драку ты первый полез, — отвечаю.
Григорий шумно выдыхает и бурчит:
— Потом.
— Разговоры! — рявкает Бернард. — Котов, пятьдесят… хм. Сколько сможешь отжиманий! Как сделаешь, остаёшься в упоре лежа!
Кто-то смеется. А меня обуревает любопытство — сколько же я смогу?
— Лица поднять! Смотрим перед собой! Котов, тебя тоже касается!
Приступая к отжиманиям, выполняю приказ. Тысячу серрангов мне в портки! Нет, сто тысяч! Тренер это специально, язык даю на отсечение!
На другой стороне большого зала, напротив нас, девушки занимаются лёгкой атлетикой. Прямо сейчас — приседаниями. У всех короткие голубые шортики, едва прикрывающие самое интересное…
Тренер девушек, высокая брюнетка с идеальной спортивной фигурой, глядит на Бернарда неодобрительно. Но при этом построила воспитанниц спиной к нам и сказала делать приседания. Странная.
Так что грубовцы страдают вдвойне. От напряжения в мускулах и от вида недоступных медовых персиков в коротких шортах.
— Стоим-стоим, — Бернард ходит мимо изнывающего строя. — Перед собой смотрим. Котов, отжимайся.
Отжимаюсь. Семь, восемь… Мышцы что-то уже противятся. Ну хотя бы двадцать-то надо сделать!
— Остальные. Что насчёт драк вне зала?
— Драки вне зала запрещены! Применение навыков груба только в случае неизбежности! — хором отвечают парни.
— Ничего не слышу!
— Драки вне зала запрещены! Применение навыков груба только в случае необходимости!
Двенадцать, тринадцать… Ух, тяжело. Руки уже дрожат.
— Котов, сколько?
— Четыр-р-рнадцать!
— Делай дальше. Остальные! Позволено ли бойцу груба применять навыки вне зала?
— Только в случае неизбежности! — слаженно голосят спортсмены, не спуская взглядов с девичьих попок. Сладкая пытка.
— Что насчёт драк вне зала?
— Драки вне зала запрещены!
И так далее.
Я сделал восемнадцать отжиманий. И то, последнее было неполным. Руки просто отказались разгибаться до конца, и я упал на грудь. Позволил себе отдохнуть пару мгновений и вернулся в упор лёжа.
Когда тренер в следующий раз задал вопрос, отвечал вместе со всеми. Порохов при этом посмотрел на меня со злобой.
— Ты не из наших, — процедил он.
— Уже из ваших. Сам слышал, его светлость позволил заниматься с вами.
— Ага. Посмотрим, как быстро ты сдуешься.
— Не сдуюсь, — ухмыляюсь я. — Как синяк, болит?
— Разговоры! — прерывает нас Бернард. — Ещё минуту стоим! Что насчёт драк вне зала?
— Драки вне зала запрещены!
В последнюю минуту тренер усложняет испытание. Встаёт на спину парню в конце строя и так проходится по всем. Обессиленные юнцы еле выдерживают вес здоровенного мужчины.
К счастью, он ни на ком не задерживается. Только на спине Пороха стоит секунд пять. Потом наступает на меня и спрыгивает на пол.
— Закончили! Сто скручиваний, сто приседаний! Котов — сколько сможешь. Потом свободны. Тренировка завтра, в три часа.
— Ваша светлость! — восклицаю. — Завтра после занятий мне назначена встреча с ведуном, Степаном Карповичем. Могу я…
— Сам решай свои проблемы, — отмахивается Хенрикович. — Тренировка в три часа. Опоздаешь, больше не пущу.
М-да, придётся что-нибудь придумать. Не успел появиться в этом мире, а время забито под завязку.
Бернард уходит. Не будет следить, как мы выполняем упражнения? А если схалтурим?
— Слышали, что тренер сказал? — возвышает голос Порохов. — Сто скручиваний, сто приседаний, пошли! Кто последним сделает, тому поджопник!
— Молодые люди, можно без грубостей? — влезает женщина-тренер. — Тут вообще-то дамы!
— Прошу прощения! — отвечает Григорий.
Вот оно что. Порох, как лучший спортсмен, исполняет обязанности заместителя тренера.
Грубовцы приступают к упражнениям. А девушки тем временем закончили приседать и делают растяжку. Тоже есть на что полюбоваться.
Девицы бросают на нас игривые взгляды. Правда, большинство из них обращены на Григория. Удерживаюсь от того, чтобы применить печать Обольщения и забрать всю славу. Все равно маны не хватит, чтоб достать до девчонок. Остается просто любоваться гладкими ножками и точёными фигурками легкоатлеток.
Ну и на тренершу не забываю поглядывать. Вот это прелесть! Талия, бёдра — все при ней. А когда женщина поворачивается спиной и я могу оценить ягодицы, чуть волком не вою. Да я такой упругой и подтянутой попки в жизни не видел!
Земля всё больше меня очаровывает. Или, по крайней мере, её обитательницы.
Смог сделать только двадцать семь скручиваний. Передохнул и сделал ещё пятнадцать. А потом всё, мышцы живота отказались работать. С приседаниями вышло ещё хуже — всего девятнадцать раз.
Унывать не стал. Подумаешь. Тело-то хилое, к нагрузкам не приспособлено. Всё у меня впереди, главное, не останавливаться.
Все остальные закончили. Последний получает заслуженный пендель. А потом спортсмены как-то незаметно все оказываются вокруг меня. Бить будут? Вряд ли. Не при дамах же.
Порох выходит вперёд. После упражнений дышит тяжело. Толкает меня в плечо и вдруг говорит:
— Ладно, молодец. Никто не ждал, что Котёнок зубы покажет. И то, что ты ядро пробудил, — тоже молодец.
— Благодарю, — и впрямь приятно. — Только попрошу меня так больше не называть.
— Много чести, — фыркает кто-то.
— Нет-нет, всё правильно, — говорит Григорий. — Заслужил. Забудем про Котёнка… пока что. Значит, увидимся на тренировке? Ярослав.
— Увидимся, Григорий.
Он кивает мне напоследок. Руку не подаёт, видать, мужское рукопожатие я ещё не заслужил. Ничего, не просто заслужу — завоюю! Вы все будете меня уважать.
Парни расходятся. Никто из них не принадлежит к моему отряду, так что в спальной не встретимся. А у меня, к тому же, есть дела.
Который час, кстати?
Над выходом из зала висят большие часы. Память тела подсказывает, что они работают
