ветчины и сейчас, когда в бутылке осталось чуть меньше трети, тусклое электрическое освещение стало казаться Фигаро невероятно уютным. Тихо гудели решетки отопления, из коридора доносились шаги торопившихся домой работников пера и печати, где-то лязгали замки запираемых кабинетов.
— …Так вы говорите, с безопасностью у нас все в порядке?.. Ну-ну… Вы-то, конечно, не специалист, но тут я с сами соглашусь: мы в эту безопасность столько вложили — не счесть. Потому я и говорю: саботаж.
— А если не саботаж? То есть, если непрямой саботаж? — Фигаро наполнил маленькие хрустальные рюмки и отрезал себе кусок мяса. — Вы знаете, что у вас цеховые в стельку пьяные по цехам шатаются? Вполне могли наворотить…
— Могли, могли. Да только понимаю я, к чему вы клоните: споил их какой-нибудь самогонщик; отсюда и все беды пошли. Не пойдет, Фигаро. Я всех фабричных самогонщиков знаю, они у меня вот где! — Матье показал следователю сжатый кулак. — Да и не найдете вы среди наших дурака — цеховых спаивать. Самому же прилетит, не обрадуешься.
— Среди своих — да. А чужие?
Администратор немного подумал.
— Не, — покачал он головой, — ерунда. Это, конечно, нехорошо будет, да только такое горе — не беда. Цеховые, когда в запое, не столько вредят, сколько просто не помогают. Так мы на них и не полагаемся давно — своих ремонтников хватает.
— Но с ними сподручнее.
— Да. С ними сподручнее.
Они чокнулись, выпили и на минуту в кабинете повисла тишина, перемежающаяся лишь сосредоточенным чавканьем: ветчина была что надо.
— И все-таки есть вещи, которые не дают мне покоя. — Следователь выбил пепел из трубки в жестяную пепельницу, и потянулся за кисетом. Меня вот что удивило: цеховой просил у меня денег. Понимаете? Денег на выпивку, а не просто стакан водки. Где, черт возьми, он собрался их тратить?! У вас что, работает разливочная для Других?
— Да, это странно. — Матье покачал головой. — Но вполне объяснимо: цеховые ведь довольно смышленые создания. Не исключено, что кто-то из них додумался купить водки у самогонщика. Мало ли — нашел где-нибудь монету-другую… Я с этими жлобами завтра пообщаюсь, может и узнаю что интересное.
— Уж сделайте милость!.. Мне эти цеховые почему-то не дают покоя; засели как заноза в темечке… — посетовал следователь.
— Это потому что вы из ДДД. Вы когда слышите — «Другие», так сразу напрягаетесь: какие такие? Что натворили? Чисто доктора, что в каждом чохе видят запущенный случай пневмонии, хотя там и простудой не пахло. Цеховые — пустое: они как расшалившиеся домовые. На такой случай Департамент не нужен, там каждая сельская кумушка знает, что делать: дунуть, плюнуть, заговор прошептать и домовой сразу шелковый делается.
— Так-то оно так… — следователь щелкнул пальцами и к потолку поплыли клубы сизого табачного дыма. — Но тут какая штука… — Он немного подумал, а потом рассказал администратору про обнаруженный им в цеху странный алтарь.
Матье спокойно выслушал, кивнул и снова наполнил рюмки.
— Я такие видел. Уже давно и не один раз.
— И вас ничего не смутило? — Фигаро удивился. — Это же самый настоящий случай необъяснимой пассивной ворожбы.
— Опять. — Матье засмеялся. — Вот уж точно — солдата видно по выправке! Фигаро, поверьте, — как только вы начнете во всем винить колдовские силы, вам даже в коровьей лепешке станут мерещиться тайные руны. Вы начнете дергаться. А это не добавляет объективности, скорее, наоборот.
— Ну, может быть. Но алтарчик-то, действительно, странный.
— Фабричное мифотворчество. — администратор махнул рукой. — Вы же знаете, как оно бывает: мастер Брюк неделю ходил на службу в зеленых носках и заметил, что начальство ни разу не вызвало его на ковер для учинения разносу. Поэтому мастер Брюк делает вывод, что зеленые носки спасают от начальственного выговора. Он делится этим наблюдением с коллегой, тот — со своим коллегой и вот уже весь отдел ходит в зеленых носках. Потом кого-нибудь из них таки вызывают в кабинет и учиняют расправу за какую-нибудь мелкую провинность. Но сделают ли все эти Брюки вывод, что зеленые носки не работают? Конечно нет! Окажется что носки действуют только в том случае, если они из шерсти черной овцы. Потом — что носки, помимо всего прочего, должны сушиться после стирки только в лунном свете. И так далее. Что мы получим в итоге?
— Ритуал, — следователь пыхнул трубкой. Он сосредоточенно хмурился, глядя в стену перед собой и то и дело тер нос ладонью. Фигаро думал.
— Вот именно. А что такое ритуал как он есть? Это устремление множественных умов к одному знаменателю с целью получения определенного результата, где точкой концентрации служит некий общий образ, в нашем случае — зеленые носки. И вот когда этот образ становится, по выражению метафизиков, «максимально утвержденным»: зеленые носки из шерсти черной овцы, выстиранные в колодезной воде и высушенные потом в свете полной луны, когда все эти умы, наконец, входят в резонанс, тогда эфир откликается и зеленые носки действительно начинают защищать от выговора начальства. Это, своего рода, коллективный договор.
— Азы метафизики. — Фигаро кивнул. — Это один из принципов, лежащий в основе классической школы колдовства. Однако же работа с эфирными константами вне стен Академии запрещена.
— Ну и что? Фигаро, я вас умоляю — по мелочам это происходит сплошь и рядом. И этот ваш «алтарь нового типа»: ну придумали рабочие способ повлиять на цеховых — чтоб не вредили. Может, они их так от пьянства заговаривают.
— Пока не получается. — проворчал Фигаро, протягивая руку за стопкой. — Интересно, мерил ли кто-нибудь асинхронные колебания при создании нового ритуала? Там, по уму, «мерило» как раз и должно зашкаливать, это ж, практически, монтирование в эфир нового заклятья… Ну, за науку.
Они выпили за науку, потом за промышленность, потом немного за женщин, потом хотели выпить за хорошую погоду, но негодница-бутылка показала двум философствующим чиновникам дно.
— Пора и домой собираться… — Матье вздохнул, подбрасывая на ладони пустой «пузырь» зеленого стекла. — Хорошая настойка, жаль только мало.
— Ах ты ж черт, — схватился следователь за голову, — я же обещал сегодня зайти к Флаффу! Который час?.. А, впрочем, неважно. Я не спал всю ночь, так что ну его…
— Вот и правильно, — кивнул администратор. — Зайдете к этому жулику завтра, а сейчас давайте я подвезу вас до дому: там сейчас почти тридцать мороза, а у меня карета с печкой.
— О-о-о, вы меня спасаете!.. Слушайте, если это вы воруете чертежи у Форинта я вас сдавать не буду. Просто поделим выручку пополам, идет?
— Хм, хорошая идея… Пожалуй, пора таки начать их воровать. Это, наверно, выгодно.
— Выгодно, конечно, раз воруют…
