что? — поворачиваюсь к нему, смотрю прямо в глаза.
Он спокойно выдерживает мой взгляд.
— Решила поговорить без предисловий? Хорошо.
Бах, бах, бах — сердце частит, а во рту пересохло.
— Ты мне нравишься. Даже больше, я дико тебя хочу. Не знаю, как так случилось, я крайне редко завожу отношения с девушками твоего возраста, если только на одну ночь. А тут прямо пожар. Но это не имеет отношения к твоим проблемам. Я не собираюсь таким образом укладывать тебя в койку.
— А каким собираешься?
— Сначала попробуем классическим.
— Цветы, конфеты, серенады?
— Это опустим. Ужин, шампанское, секс.
— Ты правда думаешь, что я буду с тобой спать?
Он улыбается.
— Спать ты точно не будешь. Если только после секса.
— Вадим, я понимаю откуда в тебе такая самоуверенность, но я не твоя история.
— Аргументируй.
— Что?
— Назови причины: есть другой, не нравлюсь, чем-то не подхожу, что?
— Я не буду одной из… из списка твоих любовниц.
— Это сейчас о прошлом или о настоящем?
— О настоящем.
Не замечаю, как прошла дорога и мы подъехали к моему дому.
— Какой подъезд? — спрашивает Никольский.
— Второй слева.
Машина останавливается у моего подъезда, он выключает зажигание и разворачивается ко мне.
— Если это единственная причина, я ее устраню.
— Не единственная. Я не понимаю таких отношений.
— Каких — таких?
— Мне двадцать четыре, я хочу, чтобы меня любили, приглашали на свидания, водили в кино, дарили цветы…
— Яна, если мне сорок, это не значит, что я не могу подарить тебе цветы или наши свидания будут проходить сугубо в постели. Что за представления вообще?
— А что потом? Останусь отмеченная галочкой в списке? Ославленная клеймом любовницы Никольского, брошенной за ненадобностью?
— А ты хочешь, чтобы я на тебе женился?
Он смотрит, как на идиотку, мол, ну и запросы у тебя, девочка.
— Я ничего от тебя не хочу! Я преподаватель, и не хочу иметь испорченную репутацию.
— А я, значит, испорчу твою репутацию… Ну, если со мной быть так стыдно, то ищи конфеты, цветы и серенады.
Он встает, обходит машину и открывает мою дверь. Помогает выбраться, снова накрывает его запах, вдыхаю и не хочу выпускать из легких.
— Спокойной ночи, Яна.
Машина уезжает, а я остаюсь в смятении и с чувством непонятной пустоты. Что это? Так не должно быть.
Глава 9
Яна
— Яна, а ты завтра еще ко мне придешь? — спрашивает Ростик. Мы играем в детское домино, которое я принесла ему в подарок. Он приболел, и я не смогла не проведать. Поехала прямо после работы.
— Завтра я работаю, а на выходных обязательно приду.
— И будем играть?
— Конечно.
— Ростик, нам пора отпускать крестную и ложиться спать.
— Мм, — дует губы он — мы еще не доиграли.
Маша закатывает под лоб глаза.
— Вынос мозга! И так третий день подряд. С няней не хочет оставаться, спасибо хоть ты пришла, в магазин меня отпустила.
— Чем могу, — улыбаюсь.
— Заваришь чай? Я быстро его уложу, у него уже глаза слипаются.
— Хорошо.
Подруга идет укладывать сына, а я отправляюсь хозяйничать на ее кухне.
Мирон в командировке, и мы, как в старые добрые времена, с удовольствием засиживаемся допоздна, болтая и вспоминая студенческие годы. Только тогда мы зависали у меня. Разговор каким-то образом переходит на тот вечер, когда я была у них в прошлый раз и на Никольского.
— Он мне отношения предлагал, — почему-то, перехожу на тон тише.
— А ты?
— Отказала.
— Я так и подумала, что ты не захочешь. Правильно сделала, Вадим кроме как перепихнуться, ничего не предложит. У него своя концепция на этот счет.
— Маш, он был женат?
— Был, давно. Там неприятная история, он не любит ее вспоминать.
— Расскажи.
— Знаю только то, что рассказывал Мирон. Это было больше десяти лет назад. У Никольского была женщина, они просто встречались без обязательств, потом сошлись, жили в гражданском браке, но разбежались. Никольский изменял, сама видишь — мужчина видный, а в молодости был вообще мачо. А потом выяснилось, что она беременна. Они расписались, вроде, все наладилось. Но жизнь тогда у Вадима была, как на пороховой бочке. Шла дележка сфер влияния в городе, его топили, а он всплывал и снова лез наверх. Когда его жена была на седьмом месяце беременности, конкуренты устроили ей аварию. Камаз вылетел на встречную полосу, и она не справилась с управлением. Разбилась насмерть, вместе с ребенком. С тех пор он один. Ну как один, дефицита женщин он не испытывает, но официально живет один.
Меня странно царапает по душе эта история. Вызывает противоречивые чувства. С одной стороны возникает понимание его образа жизни, с другой неприятно задевает, что у него была та, с которой он связал жизнь. Почему так? Почему неприятно? Зачем я об этом думаю?
Я всегда себя анализирую, привыкла быть честной с собой. Во многом благодаря моей преподавательнице по психологии из института.
Я была у Людмилы Петровны любимой студенткой, мне так нравились ее лекции, я даже домой к ней бегала на чай. Мы много разговаривали, я впитывала каждое слово. Сейчас понимаю, что тогда у меня просто никого не было, мне не хватало мудрого материнского слова, а она умела сказать. Объективно и по делу. Помню, как уходила от нее всегда с чувством выросших за спиной крыльев. Казалось, жизнь прекрасна, в любом своем проявлении и мне все под силу преодолеть.
— Главное, понимать, что ты чувствуешь, прислушиваться к себе, — говорила она. — Нет плохих чувств. Злость, агрессия, тоска и даже боль — это составляющие нашей психики. С ними не нужно бороться, ими нужно научиться управлять, понимать причины и уметь проживать.
Вот и сейчас, по пути на остановку, задумываюсь над причинами такой реакции. Он мне нравится или мне льстит, что я понравилась ему? Судьба меня не сводила с людьми такого статуса и достатка, мой круг общения был самым простым — люди ниже среднего класса. Так может, дело в этом? Приятно, что на меня обратил внимания такой человек?
Метров за пятьдесят до остановки, с ужасом замечаю, что подошел мой автобус, и я начинаю бежать. Но, прямо перед моим носом он уезжает. Я машу, надеясь, что водитель меня увидит в зеркале заднего вида, но тщетно.
Опоздала на последний автобус. Черт! Придется вызывать такси. С такими растратами, не только на диету придется сесть.
На остановке ошивается пьяная компания, двое парней и две девушки, по одежде больше похожих на мальчиков. Малолетки совсем, курят, матерятся. Один из них обращает на меня внимание.
