двинуться снова.
Ни шума, ни звуков свирепой битвы, Горыныч даже не испустил предсмертного хрипа.
После убийства Великого Змея лицо Звездочки моментально стало пепельно-белым. Она укоризненно посмотрела на Ивора. Ее белые одежды затрепетали, а тело снова обратилось в перчатки.
Некоторое время спустя в голове юноши прозвучал досадливый голос.
«Перчатки все еще смогут создавать тебе дополнительный резервуар энергии, но на мою помощь с циркуляцией можешь не рассчитывать. Используй свое киноварное поле. Даже не думай, что я смогу вмешаться снова в течение следующих пяти месяцев».
В виде перчаток на руках Ивора и с сознанием во внутреннем мире каждую секунду своего существования Звездочка боролась с Венцом Пожирающих Бурь. Если бы она хоть на пару минут ослабила свой самоконтроль, то проклятье безустанно начало бы пожирать ее энергию, сокращая жизнь Валькирии.
Ивор почувствовал тяжелый вздох девушки без сознания, что покоилась у него на руках. Она все еще была жива. Но силы быстро покидали ее тело.
Только сейчас ему довелось вблизи рассмотреть Лилию. У нее было очень красивое лицо, черты которого дышали абсолютной изысканностью. Несмотря на скверный характер, она выглядела хрупкой и нежной девушкой. Тонкие и четкие брови, жемчужная кожа, усыпанная у носа редкими веснушками. И во всем этом великолепии, которое явно не должно сгинуть вот так, неизвестно где, ее тело медленно холодело.
Поскольку Ивор был сыном волхва, он смыслил в разных аспектах жизненных наук, среди которых была и медицина. Пусть у него и не было специальных глубоких знаний, он все равно мог видеть, что жилы девушки хоть и целы, но энергия в них заражена смертельным ядом. Не осталось ни капли огненной энергии, которую бы не затронула токсичная слюна Горыныча. Даже пламенный узел сердца девушки был заражен. Кажется, не было ни единого способа спасти ее.
К тому же, утратив свои силы, Пламенная принцесса больше не могла поддерживать тепло своего тела, поэтому ее внутренние органы медленно замерзали.
Ивор осмотрелся и увидел недалеко одно из громадных зданий, которое чудом осталось целым после битвы со Змеем. Видимо, его стены были плотнее и крепче, нежели стены других зданий. Взяв девушку на руки, он направился к нему.
Внутри было темнее, чем он ожидал, факела не зажглись, но зато намного теплее чем снаружи. Так Лилия хотя бы продержится еще немного, пока юноша не придумает, как можно ее спасти.
В широком зале царила тишина. Завывающий снаружи ветер делал это место каким-то особенно уютным. «Если бы ты не оттолкнула меня, я был бы на твоем месте. Не понимаю, зачем ты это сделала». Ивор смотрел на девушку и не решался выпустить ее из рук. Ее тело было таким легким, будто она весила не больше лебединого пера. Он просто обязан спасти ее. Иначе вечный позор останется несмываемым пятном на его полотне судьбы.
Осторожно подняв одну руку, он покрыл льдом зазоры в деревянной двери, останавливая холодный ветер извне.
Неожиданно скрипучий древний голос медленно раздался за его спиной.
— Хмм… Неужели настоящий практик льда наконец ступил в эти земли?!
Ивор резко обернулся.
— Кто здесь? Кто это сказал?
— Тише-тише, не паникуй. Я всего лишь остаток души, потерявшийся во времени. Слежу за этой землей уже многие тысячелетия. Я не наврежу ни тебе, ни твоей спутнице, ни уж тем более девочке, что сидит в твоем внутреннем мире.
«Звездочка, кто это? Кажется, он видит тебя». Ивор обратился к Валькирии, но та уже уснула, чтобы восстановить силы.
— Мое имя давно затеряно в веках, поэтому ты можешь звать меня Великим Кузнецом.
Ивор поднял голову, посмотрев по сторонам. Зал все еще хранил полумрак, отчего нельзя было увидеть обладателя таинственного голоса.
Юноша вдруг почувствовал, как тяжелая, как гора аура опустилась на его плечи. Она покрывала весь зал, словно небо, покрывающее землю. Глубина этой ауры превосходила все, что чувствовал ранее Ивор. То была абсолютная власть, поглощающая разум.
— Остаточная душа Великого Кузнеца? Может ли быть так, что это вы создали это измерение? Но для чего?
— Верно, это действительно я. Божественная эра давно закончилась, Истинные Боги должны были быть стерты с лица земли, их сила до сих пор тяжелым грузом лежит на плечах всех существ. Но мы не были готовы к такой эпохальной вещи, как удар Истинного Божества. Я спрятал свой город в это место, чтобы сохранить его людей, но увы не успел. Так много времени я провел здесь один. Временами мелькали люди, но все они владели природой огня. Огненные люди не достойны говорить со мной. Когда я был жив, то оставил четкие указания. И вот наконец, спустя тысячи лет я нашел первого практика льда.
Ивор завороженно слушал историю, пусть и многое не понимал. Наконец он нашел нужный вопрос.
— Вы говорите, что являетесь лишь остатком души, получается сами вы погибли? Тогда, как вам удалось сохранить этот остаток здесь?
Раздался легкий смех, который больше походил на добродушное веселье какого-нибудь старика.
Наконец свет зажегся. Это было тускло-голубое свечение, которого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы Ивор увидел, небольшой пьедестал на котором витал загадочный предмет.
— Наплечник?
Металлическая часть доспеха с подкладкой для плеча, имела небольшой меховой ободок. Навершие наплечника украшал ярко-голубой узор, который сиял и исходил ледяной дымкой.
— Мое, пожалуй, самое великое творение во всей жизни, и последнее. Двенадцатое оружие из серии кладенцов. Студеный Декабрь.
Глаза Ивора расширились. Из всевозможных сокровищ он нашел действительно нечто ценное, кажется удача была на его стороне. Более того, он понял, что все двенадцать орудий кладенцов были созданы одним человеком. Судя по ауре этот Великий Кузнец был невероятным экспертом, ступившим на недостижимые высоты.
— Тогда остальные орудия тоже содержат вашу душу и могут говорить?
— И да, и нет. Видишь ли, будучи первоклассным артефактором и лучшим кузнецом, я решил создать нечто, что затмило бы любое оружие. Предметы, которые проявляли бы свою силу в зависимости от силы владельца. Чтобы они имели неограниченный предел, могли развиваться с хозяином. И только достойный эксперт мог бы раскрыть их потенциал в полной мере. Мои кладенцы были поистине невероятной работой. Самым великолепным творением, воплощением искусства, но… В них не было того, что делало бы эти предметы единственными в своем роде. Поэтому я начал оставлять в каждом орудии частицу своей души. Таким образом орудие получало сознание, позволяющее ему развиваться и совершенствовать свою элементальную сущность, однако не быть достаточно разумным, чтобы составить конкуренцию владельцу. Частица души должна дать орудию возможность
