слов мужа у меня внутри будто образовался огромный камень. Я впервые почувствовала, что значит выражение «каменеет нутро». Там просто бесчувственный кусок камня, который ползет глубокими трещинами, и от этого ужасно больно.
Я выпрямилась и сняла ступни с коленей Вита. Он немного удивленно на меня посмотрел:
— Ты куда? Еще за фруктами?
— Нет, я… наелась, — говорю с трудом.
И едва удерживаю громкий визг: «Я всем наелась! Твоим равнодушием и эгоизмом, в том числе!»
— Тогда в чем дело? Хорошо же сидим, кайф, с тобой так кайфово…
Муж натягивает на нос солнечные очки, потому что последние лучики солнца скользят прямиком по нам, и я запоминаю красивый профиль мужа, его ленивую, довольную улыбку, темно-русые волосы, с милыми завитушками над ушами: если бы Вит не стригся так коротко, был бы кудрявым…
— Я не откажусь.
Он расслабленно кивает, слушая треки, у нас у каждого по наушнику в одном ухе. Льется тягучая красивая мелодия, но немного грустная, о неразделенной любви. Раньше мне трек понравился, но сейчас резко накатывает раздражение: проблемы модного певца кажутся просто сопливым детским садом по сравнению с тем штормом, который подкатывает к самому горлу нехорошими словами. И все-таки вырывается.
Я пыталась сдерживаться, но меня прорывает.
Резко вытащив наушник, швыряю его на стол.
— Слышишь? Я не откажусь! — заявляю четко и меня несет. — Откажись?! ОТКАЖИСЬ! Ты серьезно, Вит? Ты купил билеты и не посоветовался со мной, а как же спросить: что у тебя с работой, милая? Блин! Да я тебе про этот показ мод несколько раз говорила! Я крашу девочек Тео Барре. Это модельер международного уровня. Ты хоть представляешь, какие там проекты, и взяли… Взяли меня! Из тысяч других претенденток, из сотен спецов выбрали именно МЕ-НЯ! И ты так легко предлагаешь: откажись.
С губ вырывается бранное слово.
— А ты сам, Вит… Ты сам бы отказался от одной из своих гонок? Даже не за титу, а просто спонсорский прокат или выступление?! Отказался бы? Да ни черта подобного! Ты никогда… никогда не отказываешься от своих возможностей, но требуешь, чтобы я отказалась. А я не стану!
Вит удивленно смотрит, как я на него кричу.
— Малыш, ты че кричишь? Скажи, даты не подходят, на другое время перенесем, и все. Нет проблем. К чему истерика и крики? Я просто забыл, про твой показ, — немного кривит ртом, и я, знающая его, понимаю: он не считает это важным.
Он с пренебрежением относится к моей работе визажиста.
— Вит, в мире тысячи профессий. Тысячи. У каждого занятие свое. Есть те, кто тупо пашут по режиму и не любят свою работу, есть те, кому повезло найти свое… Ты нашел свое, да! И я… Я тоже нашла свое. Это мне нравится, получается… Я вкладываюсь душой не меньше, чем ты в свои гонки! Но ты… Ты ничего, ничего не видишь вокруг себя. Для тебя гонки — целый мир, а остальное — пыль. Вот только ты не прав, считая лохами всех, кто не за рулем болида.
Вит вскакивает, его лицо ползет алыми пятнами.
— Я так не считаю! Но люблю гонки, да. Не вижу себя без них. Вообще не вижу!
— А как насчет того, чтобы посмотреть по сторонам и понять: есть и другие люди… Хотя, о чем это я… Я же не о гонках, не о призах.
Вытираю слезы и убегаю в дом.
Душит слезами и накатывающей истерикой.
Стены дома тоже душат!
Я внезапно вспоминаю, что выбрали дизайн, который по душе пришелся Виту — овер броский, модный, хайповый! И это вдруг тоже сильно бьет по нервам. Я словно в коробке, в идеальном мирке Вит, где все-все крутится только вокруг него, и я в том числе.
Но сегодня… Сегодня я не хочу быть спутником на его орбите. Если сейчас прогнусь, от меня вообще ничего не останется, а я за последние месяцы так устала себя сдерживать, лишь бы Вит не вспылил и не было у него откатов в восстановлении после травм.
Я сердито выкатываю чемодан и прохожу в гардеробную, забрасывая белье, носки, две пары легкой обуви, джинсы с футболкой и любимый сарафан до пят. На первое время хватит, а потом я вернусь за другими вещами.
Колесики постукивают по ступенькам лестницы.
Внизу меня ждет Вит и крепко стискивает меня за плечи:
— Ты что творишь?
— Я поживу отдельно.
— С ума сошла?! Почему? Все было хорошо! Ты из-за ерунды взъелась!
— Ты даже сейчас не можешь признать, что налажал, считая мою работу, дело моей жизни ерундой. Об этом я и говорю!
— Знаешь, из-за работы ссориться — дно! — вспыхивает.
— А как насчет наших ссор из-за твоей работы… Ведь именно из-за нее мне всякие хейтеры постоянно пишут, поклонницы! Гулянки твои с блядями у меня в печенках сидят… Я всего две вечеринки твои пропустила, и все кругом стараются замести следы.
— Я не хотел. Меня подставили! Опоили! Пойми…
Вит хватает мой чемодан и дергает у меня его из рук.
— Ты никуда не поедешь. С ума сошла? Дома сиди…
— Не могу! Меня тошнит… Ты не видишь, что мне плохо? В последнее время мне с тобой… пло-хо! И ты не совсем не стараешься, ты даже этого не замечаешь!
— Я же говорил… есть кто-то, — отпускает чемодан. — Кто?
— Ты больной. У самого рыльце в пушку, не вешай на меня свои грехи.
— Никуда ты не пойдешь! — рявкает. — А если тебе со мной так противно, то это я уйду!
— Не забудь заглянуть к очередной танцовщице… — вырываются у меня изо рта гадкие слова.
Я же ему ни в чем не отказывала. В сексе. Вообще ни в чем! Раньше мы и на пикантные вечеринки вместе выбирались, я не забитая и не боюсь… Но после его травмы все катится к черту, и уже речь идет о восстановлении и скором возвращении в мир спорта, но у нас все продолжает катиться вниз.
— А ты — к психологу!
Вит срывает с кресла толстовку и шагает на выход.
Спустя минут тридцать Лара присылает сообщение и фото Вита со спины, который, ссутулившись, курит на балконе.
«Милая, Вит у нас. Ин, что ты творишь?»
Глава 12
Инесса
«Милая, Вит у нас. Ин, что ты творишь?»
В ответ на это сообщение я много чего отвечаю, но стираю, снова пишу и стираю. Выдыхаюсь за десять минут попыток уложить в печатные символы бурю, которая кипит у меня внутри.
Если мне не хватило и
