круто, а мерзко и жестоко.
— Зато, если я стану великим Левиафаном, мне будут принадлежат все сокровища, лежащие на дне! Знаешь, сколько там лежит золота и драгоценных камней? Я буду самым богатым в мире!
— Ну и что? Что ты будешь с этими сокровищами делать? Ведь в океане ты ничего купить не можешь — ни вкусной пищи, ни красивой одежды, ни удобного жилища, ни интересной книги — ничего! Ты не сможешь съездить в увлекательную поездку, сделать подарки близким людям, отметить с ними весёлые праздники. Ничего не сможешь. И пусть у тебя будет полно богатств, но ты будешь таким же нищим, как любой бедняк. Деньги нужны не сами по себе, а только потому, что на них можно купить разные хорошие вещи.
Маленький Левиафан молчал, он, как видно, обдумывал то, что сказала Аврора. Действительно, сейчас он вдруг понял, что быть морским чудищем, не такая уж приятная перспектива.
— Знаешь что, давай на эту тему мы поговорим как-нибудь потом, в другой раз. А сейчас расскажи, что тебе удалось вспомнить. Это очень важно. Я должно всё знать, иначе не смогу понять, куда подевалась твоя госпожа Грандила.
И маленький Левиафан стал рассказывать о том, что с ним случилось много лет назад. Рассказчиком он был неважным, перескакивал с одного на другое, путался, по нескольку раз повторял одно и то же. Авроре приходилось задавать уточняющие вопросы, направлять рассказ в нужное русло. И постепенно перед ней стала вырисовываться картина событий, произошедших много лет назад. Событий, похожих на сказку. Этой истории Аврора никогда бы не поверила, если бы услышала её от кого-то другого. Но она своими глазами видела Левиафана, и поэтому приходилось верить. Если изложить историю по порядку и без отступлений, то получился бы вот такой рассказ.
9. Что поведал маленький Левиафан
Лет сто или даже двести назад (точно узнать не удалось, потому что Левиафан не помнил года, когда случилась эта история) в селе неподалёку жила одна семья. У родителей подрастало трое сыновей. Старшему было лет пятнадцать, и он уже считался за взрослого, во всём помогал родителям, среднему было восемь лет — ни то, ни сё, егоза, озорник и лентяй. За все его подвиги ему часто попадало от родителей. А младшему было года три, не о нём сейчас речь. Как-то в конце лета в соседнем городке случилась ярмарка. И все жители села стали на неё собираться. Ведь там можно было продать плоды своих тяжелых крестьянских трудов и заработать деньги, которые были так нужны в каждом доме. Родители мальчиков тоже стали грузить на телегу корзины с яблоками, мешки с картофелем и морковью, ящики, в которых стояли крынки с домашним маслом и со сметаной. Старший сын хлопотал наравне со взрослыми. А средний (его, кстати, звали Доминик) стал просить, чтобы его тоже взяли с собой. Но он вовсе не собирался помогать родителям в торговле. Нет. Просто, самой большой мечтой его жизни была поездка на ярмарку. Никогда ещё Доминик не был там, но много слышал об этом удивительном событии от друзей-мальчишек, которые успели побывать на ярмарке раньше его. И по их рассказам выходило, что ярмарка — это самое прекрасное место, какое только есть на белом свете. Там продавали заманчивые и желанные вещи: глиняные свистульки в виде птичек, деревянных лошадок, тряпичные мячики, пряники и сахарные петушки на палочках и другие расчудесные игрушки и лакомства. Но самым волшебным и изумительным на ярмарке был, конечно, балаган! Мальчишки, которым посчастливилось там побывать, с восторгом рассказывали про фокусников и жонглёров, акробатов и силачей, клоунов и дрессированных медведей и про прочие чудеса. Доминик буквально бредил балаганом. Он был уверен, что, даже увидев представление через щёлочку в дощатой стене балагана, он будет самым счастливым человеком на свете. И в этот раз родители согласились взять его с собой, прибавив, правда, что там он будет не бездельничать и развлекаться, а помогать им. Доминик согласился. Лишь бы попасть на ярмарку. А там уж он придумает, как незаметно улизнуть от родителей.
Но на ярмарку попасть ему было не суждено.
На столе в кухне стояла большая запотевшая крынка с молоком. Мать собиралась снять с поверхности молока отстоявшиеся сливки, чтобы потом сбить из них масло. Молоко у их коровы было очень жирным, и слой сливок получился довольно толстым. И Доминику очень сильно, ну просто нестерпимо захотелось немного этих сливок отхлебнуть. Он осмотрелся по сторонам, убедился, что на кухне никого нет, наклонил крынку и прильнул к ней губами. И в этот момент тяжёлый сосуд вывернулся из его рук и грохнулся на пол. Доминик даже не успел испугаться, а тем более смыться (тогда можно было бы свалить всё на кота). На шум прибежал отец и застал Доминика на месте преступления: он стоял в молочной луже среди глиняных черепков. Родителям было некогда, и пострадало только ухо, за которое потаскал его отец. Это было больно, но легко можно было пережить, Доминик привык к такому наказанию. Хуже другое. Родители раздумали брать его на ярмарку. «Только мешать нам будешь, да шкодить. Мы едем работать, а не бездельничать. А у тебя одно баловство на уме», — сказали они и уехали, не забыв напоследок загрузить его домашней работой: надо было прополоть несколько грядок, задать корма курицам и свинье и помыть пол в хате. Ну и присмотреть за младшим.
Когда телега исчезла из вида, Доминик и не подумал заняться порученными делами. Он был зол на родителей, его душили слезы. Хотелось кому-нибудь пожаловаться на жестокость взрослых, и он отправился к своим дружкам. Но к какому бы дому Доминик не пподходил, нигде его друзей не было. Приятели уехали со своими родителями на ярмарку. Все, все до единого. Все, кроме него. Это было последней каплей. Дальше терпеть подобную несправедливость было невозможно. Доминик решил сбежать из дома. Для начала он надумал отправиться пешком в тот самый городок, где была ярмарка и постараться проникнуть в балаган. А там соврать циркачам, что он сирота и попросить взять его с собой. Да, он будет бродить из города в город, обучится разным трюкам, везде побывает, всё увидит. Начнётся другая жизнь! От этих мыслей Доминик сразу повеселел и бодро зашагал по дороге в ту сторону, куда уехала телега его родителей.
Впрочем, далеко уйти ему не удалось. На околице он заметил незнакомую женщину. Она стояла и с улыбкой смотрела на Доминика. Когда они поравнялись,
