с развернувшейся в Сибири военной кампании, — вещал слегка подпивший Владимир Шуйский. — Во главе части Родовой дружины и местных войск нашего Рода я присоединился к Имперской Страже в борьбе с некими нолдами — пришельцами с другой стороны Разлома…
— Ах, сударь! — кокетливо воскликнула одна из многочисленных девиц, крутившихся вокруг в надежде привлечь внимание знатных бояр. — Вы лично рисковали своей жизнью в этих богом забытых краях⁈ Как мужественно!
Лесть была грубоватой и неумелой, но принявший уже далеко не первую стопку анисовой водочки с лимонной долькой Шуйский лишь благожелательно улыбнулся и гордо выпятил грудь.
— Сударыня, когда отечестве зовет своих сынов на защиту государственных интересов, то как можно его проигнорировать⁈ — напыщенно заявил парень. — Я ведь не какой-то там трус, да и мой Род никогда не уклонялся от выполнения своего долга перед Россией-матушкой! Я лично снёс в бою не одну рогатую голову, и даже, если пожелаете, могу показать вам трофеи — они в нашем родовом особняке в черте города.
Мадам Жизель доподлинно знала, что младший Шуйский на поле боя всегда находился в надежном тылу и уже оттуда бил боевой магией — просто развлечения ради. Её новый могущественный патрон бывал болтлив в перерывах между своей больной страстью и любил порассказывать о своей исключительности. Как опытная и много повидавшая дама, Жизель дю Белле умела отличить хвастливые преувеличения от крупиц истины, а потому очень хотела бы сейчас фыркнуть. Но удержала себя. В отличии от кое-кого другого…
— А я вот слышал несколько иное, — бросил боярин Морозов. — Что Наследников Шуйских на Фронтире было двое, и особо отличился именно старший из них. Герой штурма Багрянска, лично взявший две башни крепости и участок стены меж ними и продержавшийся достаточно долго, что бы основные силы Третьего Корпуса успели подойти и взять город… И насколько я знаю, имя того человека не Владимир, а Аристарх.
В зале побежали удивленные и опасливые шепотки. Мало кто в Санкт-Петербурге рискнул бы вот так в открытую провоцировать Наследника Шуйских. А уж заявлять о том, что Наследников двое… Это было страшное оскорбление, за которое могли убить на месте почти кого угодно.
Вот только в данном случае работало это самое «почти». Ибо эти слова произнес никто иной, как боярин Морозов — представитель не менее знатного и могущественного Рода, чем Шуйскией. Да, он не был Наследником в своём Роду, но тем не менее — он был одним из сыновей Главы своего Рода. А потому мог позволить себе словесную перепалку с кем угодно в своем поколении, кроме разве что носителей фамилии Романовых.
— Какая свинья посмела!.. — рыкнул было уже изрядно опьяненный Шуйский, но наткнулся взглядом на говорившего.
Вокруг Морозова и стоявшего рядом с ним Шувалова мгновенно образовалось пустое пространство, как вокруг прокаженных. Тонкий, изящный Морозов презрительно хмыкнул, окинув надменным взглядом окружающим, а затем обратился к замолкнувшему на полуслове Владимиру.
— Владимир Леонидович, батюшка, а повторите-ка, как вы меня назвали? — делано ласковым голосом попросил он. — Свиньёй, верно? Это так теперь Шуйские относятся к Морозовым?
Назревал скандал. Нахалка Горкина, уже держащая под руку её Сержа, выглядела довольной, как кошка, которой досталась крынка сметаны. Естественно, продолжение приема в подобном духе совсем не улыбалось хозяйке, и потому мадам Жизель поспешила вмешаться:
— Право же, Сергей Анатольевич, княжич не имел ввиду ничего плохого, — буквально пропела дю Белле, вставая меж парой высокородных аристократов. — Всего лишь небольшое недопонимание…
Спина прекрасной вдовы, в противоположность её спокойному тону и мягкой улыбке, взмокла от напряжения. Пара сопляков (с её точки зрения, разумеется), явно намеревающася устроить знатную ссору, представляла Рода, каждый из которых в её родной Франции шёл бы по влиянию, богатству и личному могуществу сразу за королевским, без труда переплёвывая герцогов Бургундских, Аквитанских и Бретонских, самых крупных французских аристократов.
В целом, происходи подобное где угодно в ином месте, и прекрасная вдова лишь с удовольствием понаблюдала бы за конфликтом. Но всё происходило на её приеме, и для мадам Жизель это могло кончится весьма плачевно. Как бы не закончилась их сегодняшняя ссора, Рода молодых людей уладят конфликт, не доводя до войны… Но вот ей, как устроительнице данного мероприятия, старшие члены Родов могут выставить определенные претензии, сделав из прекрасной вдовы козла отпущения.
И после подобного мадам останется лишь бежать из этой пусть варварской, дикой и грубоватой, но очень богатой и интересной страны. В родную Францию — туда, где родичи как её мужа, так и её собственные спят и видят пристроить вдову во второй брак за удобного человека, что бы ограничить её свободу и получить доступ к её капиталам. Что женщине, естественно, совершенно не улыбалось — ей жизнь свободной, прекрасной и весьма распутной вдовы нравилась более чем.
Вот только, к сожалению, её никто слушать не собирался. Властным движением Владимир Шуйский потянул мадам де Бюлле на себя, задвинув за спину, и шагнул вперёд.
— Я назвал тебя свиньёй, Морозов, — решительно ответил Шуйский. — Правда, не разглядел, кто со мной говорит… И потому готов принести свои извинения — всё же мы одного круга, и несмотря на то, что моё положение выше твоего, я не считаю правильным ссориться по таким пустякам.
— Так приноси эти извинения, — с насмешливой полуулыбкой потребовал Морозов.
— Не раньше, чем ты разъяснишь мне своё заявление о втором Наследнике моего Рода, — отрезал на удивление адекватный молодой человек. — У нас имеется лишь один Глава и один Наследник Рода. Таково решение Совета Рода, таково решение всех Шуйских… Или Морозовы почитают себя вправе решать, кто есть кто в Роду Шуйских? Ежели да — то это очень серьёзное заявление. Которое я немедленно передам в Род…
— Прошу меня простить за неверно сформированное высказывание, — склонил голову Морозов, заставив присутствующих выдохнуть с облегчением. — Конечно, Роду Шуйских виднее, кто у них Наследник.
— И я, в свою очередь, приношу извинения тебе, Сергей Морозов, за собственную грубость, допущенную по ошибке, — куда меньше, чем его собеседник, в полном соответствии с этикетом склонил голову Шуйский. — Думаю, из-за подобных мелочей портить вечер нашей очаровательной хозяйке было бы хамством с нашей стороны.
— Согласен, — улыбнулся Морозов. И тут же продолжил. — Но тем не менее — насколько я наслышан, твой кузен тоже весьма заметно себя проявил. Как говорят некоторые злые языки, коим я, конечно же, не верю — даже лучше, чем ты, Владимир. Разумеется, это чистейшей воды ложь… Но мне бы хотелось, если на то будет твоя воля, услышать твоё мнение.
— Он собрал вокруг себя кучку вчерашних смердов, вооружил их неведомо как полученными доспехами нашего производства и приютил у себя десяток ренегатов, — стиснув зубы, ответил Владимир. — Ему было даровано потомственное дворянское достоинство, и он основал некий Род Николаевых-Шуйских. Сейчас он во главе своего сброда воюет на Фронтире, имея на своём счету несколько незначительных успехов. Вот и всё, что мне известно.
— Тогда, наверное, я просто обязан рассказать подробнее о его «незначительных» успехах, — обвёл взглядом присутствующих Морозов. — О его успехах в осаде крепости я упомянул, верно? Но сделал это вскользь… Сперва изгой из Рода Шуйских отметился в боевой операции, где он, восемнадцатилетний чародей, самостоятельно достигший ранга Мастера, с командой из четверых Младших Магистров отправился на операцию по зачистке окружающих крепость лесов от орд чудовищ. Насколько я слышал, именно его участие позволило выполнить эту задачу и дало возможность взять Багрянск — так, вроде, ныне называется крепостица — в полное окружение.
А ещё перед этим парень в дуэли одолел один на один опытного боевого мага в ранге Младшего Магистра, доказав всем, что с его силой следует считаться… Но это маловажно. Со своим подразделением он сумел совершить настоящий подвиг, за который он и его гвардейцы представлены к Ордену Мужества третьей степени.
Большинство присутствующих помнили давние слухи о бездарном бывшем Наследнике Шуйских, что по приезду в Петербург в течении одних суток устроил две громких дуэли, из которых вышел победителем. Но те слухи давно утихли… И вот — новая, шокирующая информация о бывшем Шуйском! Он, оказывается, уже взял четвёртый ранг, получил Родовые земли — судя по дальнейшему рассказу Морозова, весьма немалые и перспективные — обрёл определенную известность в Александровской губернии среди военных слоев аристократии и даже обладал определенной репутацией!
— Его сейчас называют Пеплом, — закончил свой
