Книга Ты любишь предателя - Штефани Хассе

ЧЕТВЕРГ, 3.12.

В последние два дня я скрупулезно вела наблюдение за Бриттани и Шерил. К сожалению, они не часто были вместе, потому что Дом Воронов превратился в хаотичную смесь из галереи, дизайн-студии и склада для, как мне кажется, всего на свете.

По версии Дионы, скоро состоится «самое большое событие для Воронов и Львов в сфере связей с общественностью»: Уайтфилдский благотворительный бал. Его каждый год организуют активисты Воронов и Львов, чтобы показать величие обоих сообществ и их готовность заниматься благотворительностью.

Несмотря на мою неприязнь, меня тоже захватывает атмосфера в Доме Воронов. Все везде блестит и сверкает. Материалы для предстоящего декорирования фонтанируют из ящиков, которые, как стены, стоят друг на друге во внутреннем дворе. Каждый Ворон имеет свое поручение или присоединяется к группе организаторов. Кажется, что никто не спит, чтобы успеть выполнить всю работу. Учебные группы временно приостановлены, вместо этого идет шлифовка речей отдельных членов сообщества и планирование последних деталей. Все вовлечены в приготовления, будь то стипендиаты или Вороны вроде Дионы, чьи семьи присоединились к сообществу поколения назад.

Именно об этом чувстве общности Валери восторженно говорила мне в нашу первую встречу. Теперь, когда стадия отбора кандидатов, в ходе которой нас, новичков, держали на дистанции, осталась позади, я испытываю это на себе. И несмотря на весь страх, который все еще тлеет где-то глубоко внутри, это ощущение прекрасно.

Прежняя Кара убежала бы в ужасе, если бы ее обязали участвовать в организации такого большого события. Новая, расчетливая Кара видит преимущества во всей этой подготовительной суматохе, которая сейчас царит в Доме Воронов. Люди приходят и уходят, не только Львы – единственные, кто всегда имеет доступ в Дом Воронов, – курьеры, модели для показа Дионы, художники, которые будут участвовать в ивенте, и не в последнюю очередь бывшие члены сообщества, которым нужно добавить блеска собственному имиджу. За прошедшие дни я провела дюжину интервью для «Сплетника» – притом, что в большинстве случаев было бы достаточно просто поменять имя интервьюируемого. Каждый раз одни и те же поверхностные, будто заученные наизусть ответы.

– По какой причине вы оказываете поддержку Уайтфилдскому благотворительному балу?

– У меня есть большое желание поддержать тех, кому повезло не так, как мне.

Каждый раз мне стоило каких-то сверхусилий продолжать улыбаться и не поддаться порыву закатить глаза, громко рассмеяться или переспросить, проявляют ли они свою добродетель так же и в остальное время года, или спонтанно открыли в себе социальную жилку исключительно в связи с колоссальным общественным весом этого мероприятия. Но, по крайней мере, я могу периодически допрашивать Шерил, которая фотографирует тех, у кого я беру интервью. Без Бриттани она тихая, даже застенчивая. К сожалению, она, похоже, действительно не имеет представления, кто в прошлом году распространил те слухи. Очередной тупик.

Мой будильник сегодня звенит раньше обычного, чтобы мы с Дионой могли спокойно позавтракать. Но та часть меня, которая верна привычкам, против раннего подъема и саботирует пробуждение, хотя вообще-то я настоящий жаворонок. Полусонная, я неуклюже выхожу из комнаты. Для того чтобы спуститься, я должна для начала протиснуться между двумя стойками одежды, поскольку Диона расширила свое рабочее место на весь коридор, вместо того чтобы воспользоваться свободными комнатами с другой стороны этажа.

Зевая, я иду к лестнице, когда мой мозг замечает какое-то движение. Но, поскольку мое тело, очевидно, еще пребывает в глубоком сне, я реагирую со скоростью ленивца. Ранним утром здесь никого не должно быть, потому что только мне и Дионе могло прийти в голову добровольно встать в пять часов утра. Немного адреналина, что я могу выработать в это время, пробуждает меня настолько, что я поворачиваюсь в сторону этого движения. Толстое ковровое покрытие в галерее поглощает звук моих шагов. Два мешка для одежды на стойке, которая стоит прямо у стены рядом с лестницей, слегка покачиваются, как будто кто-то их задел. Остатки усталости исчезают, как после инъекции адреналина, потому что я не вижу никого, кто мог бы вызвать это движение. Ладони становятся влажными, а сердце стучит так часто, что дыханию приходится подстраиваться. Я ускоряюсь.

Если я сейчас закричу, меня услышат другие Вороны? Я подумываю постучаться к Дионе, но исхожу из того, что она уже сидит за своим завтраком со смартфоном в руках и «следит за жизнью своих будущих клиентов, чтобы быть максимально подготовленной». Так она объясняет «копания в желтой прессе».

Я думаю об этом до тех пор, пока движение обоих мешков для одежды внезапно не прекращается. Кто-то прячется за ними, неподвижно застыв у холодной каменной стены рядом с подсобкой?

Я подхожу ближе. Медлю. Жду. Мой пульс зашкаливает. Собираю в кулак всю смелость, трясущимися пальцами отодвигаю в сторону мешки – и смотрю на пустую стену с узорами на обоях.

Громко выдыхаю. Все это делает меня параноиком! Запрокидываю голову, закрываю глаза и глубоко дышу, чтобы успокоиться. Что-то касается моих ног, обутых в плюшевые тапочки, и я кричу.

В то время как эхо еще только добирается до окон внутреннего двора, за которыми пока кромешная тьма, я вижу, как от меня удирает крохотная серая кошка. Она проносится на лестницу и прыгает со ступеньки на ступеньку вниз. Чуть погодя, я бегу вслед за ней и ловлю перед первым этажом. Она мяукает, извивается и царапает своими гадкими когтями.

Диона впопыхах выходит из столовой.

– Что случилось?

Она замечает клубок шерсти у меня в руках, в чьих огромных черных широко раскрытых глазах можно растаять.

– Симба?

– Ты знаешь эту кошку? – спрашиваю я.

– Кота. Остин говорил, что ребята влюбились в него с первого взгляда, и сейчас Симба – новый талисман Львов. – Диона почесывает успокоившегося кота на моих руках и показывает на красные полосы, оставленные им. – Царапины нужно продезинфицировать. С незнакомцами Симба иногда обращается по-зверски.

– Как он здесь оказался? – спрашиваю я и решаюсь зарыться пальцами в мягкую серую шерсть Симбы. Раздается тихое урчание, подобное самому слабому уровню вибрации телефона.

– Он исследует окружающий мир. Это же совершенно естественно. – Диона пожимает плечами. – Я сейчас напишу Остину, чтобы ребята не волновались.

Она забирает у меня Симбу и вновь поворачивается к двери в столовую. Я иду за ней, и выясняется, что я, судя по всему, единственная среди Воронов не знаю Симбу. Майли, жемчужина Дома Воронов, бросается на кота, переходит на сюсюканье и обещает ему всякие вкусности с кухни. Прежде чем унести его, она обещает, что сейчас же организует мне мой латте и просит подумать, что я хочу на завтрак.

Мы с Дионой идем к нашему столу и садимся. Пока Диона пишет Остину сообщение, что Симба разгуливает здесь, я осматриваюсь во внутреннем дворе, который за вчерашний день изменился так же, как и весь Дом Воронов за последние дни. Вокруг красиво расставленных вдоль стен столов выстроены в ряды голые манекены без голов. И все же я чувствую, что они за мной наблюдают. Адреналин уже покинул мою систему кровообращения, и раннее время суток вновь дает о себе знать. Поэтому я вежливо отказываюсь от завтрака, когда Майли ставит на стол рядом с небольшой цветочной композицией мой латте.