Книга Безрассудная династия - Трейси Лоррейн

— Я тоже, детка. Ты можешь мне кое-что пообещать? — Сонно спрашиваю я.

— Что угодно.

— Никогда не отпускай меня снова.

* * *

С момента, когда я проснулась после того отчаянно необходимого сна, я вся горела. Мне потребовалось всего около трех секунд, чтобы понять, почему. Тоби удалось втиснуться между мной и спинкой дивана. Его раненые рука и нога были обернуты вокруг меня, прижимая мое тело как можно плотнее к своему, и мы были укрыты одеялом до подбородков.

Но как бы сильно я ни потела в своих леггинсах и толстовке с капюшоном, а моя собственная коала обнимала меня, как будто я ее любимое дерево, я никуда не собиралась.

Мы были слишком близки к тому, чтобы потерять друг друга навсегда, чтобы беспокоиться о том, что нам слишком жарко.

Поэтому вместо этого я сосредотачиваюсь на мыслях о парне позади меня и откидываю голову на подушку.

Это было три дня назад.

Три дня сна, исцеления, слез и ничего, кроме душераздирающего чувства полной бесполезности и отчаяния, которое приходит вместе с нашей ситуацией.

Я в порядке. Я становлюсь немного сильнее, и мои легкие, кажется, работают лучше с каждым днем. Теперь я даже могу глотать, не морщась, и это хорошо.

Раны Тоби тоже заживают, и синяки, которые, казалось, покрывали каждый дюйм его тела, начинают исчезать.

Но по мере того, как видимые свидетельства нашего испытания исчезают, боль, которая все еще сжимает мою грудь, пока Сара остается в том же состоянии в своей палате в отделении интенсивной терапии, становится почти такой же невыносимой, как и в день ее поступления.

Надежды все еще мало. Каждый раз, когда я навещала Джесси или разговаривала с ним по телефону, история все та же. Продолжайте молиться. Но они обеспокоены тем, что чем дольше это продолжается, тем меньше и меньше шансов, что ее тело выкарабкается.

Я пытаюсь сохранять позитивный настрой, но мне все труднее и труднее за него держаться. Я знаю, что Джесси такой же. Я вижу это в глубоких морщинах его лица каждый раз, когда вижу его.

Он все еще не выписался из больницы. Он уходит в ресторан, когда появляются родители Сары, но на этом все.

Мое сердце болит, когда я думаю о его доме. Об одном месте, где он мог бы чувствовать себя комфортно прямо сейчас. Но этого больше нет. Все, что было у Сары и Джесси, сгорело в их квартире. Все их воспоминания. Произведения искусства Сары, ее бизнес.

Я снова борюсь со слезами, когда по лестнице раздаются шаги, и темная тень заполняет мой дверной проем.

— Ты почти готова, детка? — Мягко спрашивает Тоби, его глаза опускаются на мое тело, когда я сижу за туалетным столиком в одном нижнем белье.

— Да. — Сморгнув слезы, я быстро наношу немного туши на ресницы. Смело, я знаю, но я хочу выйти из дома через несколько минут, выглядя настолько собранной, насколько это возможно.

Оттолкнувшись от табурета, я подхожу к кровати и беру два платья, которые оставила там.

— Которое из них? — спрашиваю я, протягивая их ему.

— Ты имеешь в виду, что оставаться такой, какая ты есть, не вариант? — Тоби выгибает бровь, глядя на меня, его глаза продолжают пожирать мое тело вместо того, чтобы смотреть на ткань, свисающую с моих пальцев.

— Мы собираемся к твоим родителям на обед. Нет, это не вариант. — Я закатываю глаза, и он, наконец, рассматривает свои варианты.

— Розовое, — заявляет он, прежде чем вытащить их из моих объятий, взять мое лицо в свои руки и коснуться своими губами моих.

— Почему розовое? — Спрашиваю я, желая узнать причину, по которой он выбрал мое любимое из двух, прежде чем позволю ему отвлечь меня своими одурманивающими поцелуями.

— Потому что. — Поцелуй. — Это напомнило мне. — Поцелуй. — Нашу первую. — Поцелуй. — Ночь. — Поцелуй.

Я не могу удержаться от смеха. — Итак, мы будем сидеть за обеденным столом твоих родителей, пока ты будешь вспоминать, как прижимал меня в Аиде? — спрашиваю я.

— Что-то вроде этого, — признается он, делая шаг ближе, так что у меня нет выбора, кроме как почувствовать, что делает с ним одна мысль о той ночи — или, честно говоря, это может быть вид меня в моем черном кружевном нижнем белье.

Его язык скользит по моим губам, отыскивая мой собственный, чтобы поиграть, в то время как одна из его рук скользит вниз по моему телу, заботясь о свежих бинтах, которые он наложил на меня после душа не так давно, пока он не сжимает мою задницу и не гарантирует, что между нами нет никакого пространства.

Глубокое рычание вырывается из его горла, когда наш поцелуй углубляется.

Мы не делали ничего большего с тех пор, как меня выписали из больницы, и, хотя мне нравится, что он заботится обо мне и следит за тем, чтобы мои раны заживали должным образом, я чертовски близка к отчаянию в поисках спасения, которое может предложить мне его тело.

Сейчас больше, чем когда-либо.

Потерять папу и Джо было тяжело, узнать правду о них — еще тяжелее. Но это неизвестность с Сарой? Это невыносимо, и я бы сделала практически все, чтобы выбросить себя из головы прямо сейчас, хотя бы на несколько минут.

Мои руки скользят вниз по его бокам, пока я не натыкаюсь на его пояс, и я проскальзываю пальцами под ткань его рубашки.

— Демон, — рычит он в наш поцелуй, когда его кожа покрывается мурашками от моего прикосновения, его мышцы напрягаются, когда я двигаюсь выше. — Из-за тебя мы опаздываем.

Я замираю на мгновение, прежде чем высвободиться из его объятий.

— Ну, мы не можем этого допустить. Что бы твоя мама подумала обо мне? — Говорю я, используя свой самый чопорный и правильный тон, когда мои глаза фиксируются на том месте, где его член пытается вырваться из брюк.

Он хихикает, протягивая руку за выбранным мной платьем.

— В другой раз? — спрашивает он, засовывая руку в боксеры, чтобы привести себя в порядок.

Не осознавая этого, мои собственные пальцы сжимаются, как будто я собираюсь обхватить его по всей длине. Мое дыхание становится более прерывистым, и я прикусываю нижнюю губу.

— Я уверена, что мы могли бы опоздать на несколько минут.

Самая невероятная улыбка озаряет его лицо, прежде чем он качает мне головой.

— Демон, — говорит он так тихо, что у меня по спине пробегают мурашки. — Одевайся, и, если ты будешь хорошей девочкой за ужином, возможно, я вознагражу тебя за это позже.

— О? — Вздыхаю я, мои трусики становятся мокрыми от его слов.

Мне это нравится. Мне нравится растворяться в нем и, всего