я, по-твоему, ещё и дурная? — Меня переклинивает. Вообще с пересечением с этим мужчиной меня троит. И сжимать рот, чтобы не ответить, никак не удается.
— Я разве так сказал? Хотя ты явно с придурью, — слегка прищуривается. — Но это и не плохо, — успевает ответить до того, как я намереваюсь дать ему в бубен, или куда он там говорил? — Дурь она у каждого должна быть, а в тебе её топят, — нерадостно произносит.
— Ты и вправду ненормальный, — помотав головой, пытаюсь уйти прочь сквозь сугробы: побыстрее и подальше.
— Какой есть, — кидает в спину.
Вне себя от ярости направляюсь в сторону наших домиков.
— Ну, конечно, я и забрела, — тихо причитаю.
В следующий раз возле дома буду гулять, а лучше мне и вовсе не выходить. Вечно найду приключения на свою любопытную задницу.
Торопливо иду, ни на что не гляжу. Пелена на глазах. В ушах грохот сыпящихся откуда-то сверху мыслей. Я рассеянна до такого состояния, что через несколько секунд буду из-за невнимательности наказана.
— Осторожно! — Снова оказываюсь на земле. В этот раз, к счастью, приземление чуть мягче.
Вновь всё повторяется. Я открываю глаза. Только на сей раз я не в шоке, а в гневе.
— Опять ты?! — Моему возмущению нет предела. Неужели и на этот раз скажет, что кто-то на меня летел?
— Снова. — Слава богу, просить встать не приходится, он делает это сам. — И к тому же, я не виноват, что ты так и норовишь подо мной оказаться, — будто ничего такого не сказав, стряхивает снег с себя.
— Что? — Охаю. И резко подрываюсь.
Вы поглядите на этого нахала. Меня обескураживает его поведение. Что за невоспитанное животное?
— Извращенец! — Фыркаю ему в лицо.
Надо же, два брата, а такие абсолютно разные, словно у них не общие родители. Андрей себе подобного не позволяет. А он, между прочим, мой мужчина.
— Извращенец? — Начинает смеяться в голос. Так сильно, что я начинаю краснеть. Что я такого ему сказала?
Точно больной. Собираюсь уходить, а он напоследок тут ещё решил вкинуть.
— Ты девственница что ли? Тебя брат до какого-то особого случая бережёт? Или у вас всё настолько скучно в постели, что ты не знаешь кто такой извращенец? — Вопросительно выгибает бровь.
— Уму непостижимо, — негодующе прохожу мимо него. Какой он всё-таки…Боже…Невероятно! Раздражённо пыхчу себе под нос. А потом основательно накрутив себя, всё же не выдерживаю и, обернувшись, для чего-то ему отвечаю.
— У нас замечательный секс. Просто сногсшибательный. Космос. Тебе такой даже и не снился, — с ярым напором произношу. А затем демонстративно ухожу.
Это его последующее «Ну-ну» основательно меня припекло. И я не пошла, а побежала в дом. Нужно срочно найти Андрея. Попросить прощение и в знак примирения заняться с ним любовью. Как я ранее сказала, сногсшибательным сексом.
Почему-то захотелось прямо сейчас это и доказать.
Только вопрос кому: себе или ему?
Глава 10. Настя
С Андреем сталкиваюсь у входа в дом. И попадаю к нему сразу в руки. Вовремя всё-таки с неба свалилась на меня удача.
Налетев на него, я жадно целую его в губы. И мне было настолько наплевать, если нас кто-то застанет за непристойным, возможно, я буду лишь этому рада. Хватит под шкуркой трусливого зайки прятаться. Надо выползать из норки, снимать шубейку и брать своё. Что я в принципе и собираюсь сейчас сделать.
Полностью овладев его губами, я тихо в них шепчу слова прощения, а затем дальше оккупирую его рот. Влажно. Грязно. Сама себя удивляю. И где во мне это раньше было? Где и от кого ранее пряталось?
— Я хочу наверх, — не дождавшись его ответа, с неистовым желанием хватаю Андрея за руку и тащу домой, в нашу с ним комнату.
Прямиком по лестнице и прямо в ложу. Только и успеваем снять с себя обувь и верхнюю одежду.
Продолжаю впиваться как бешенная лисица в его губы, покусывая и посасывая. Чувствуется как кожа накалена до предела. Меня вместо камина можно ставить в центр гостиной, и я за считанные секунды согрею, к чёртовой матери, весь этот долбанный коттедж. Вот настолько я пылаю и снаружи, и внутри.
— Малыш, не знаю, что на тебя нашло, но продолжай, — хриплым голосом произносит Андрей. Он если и опешил от моих кардинальных изменений в способе озвучивания своих сексуальных желаний, то виду не подаёт. Но я-то прекрасно понимаю, он сейчас крайне удивлён, как и я. Кажется, я ни черта не отдаю себе отчёта в своих действиях. Меня будто одной волной вынесло, и я уже двигаюсь на адреналине.
Быстро стянув с себя оставшуюся одежду, мы оба не отлепляем друг от друга. Андрей, целуя меня в ложбинку между грудей, нежно касается пальцами давно вставшие от возбуждения соски. Я вся горю сверху до низу. Выгибаюсь в спине. Даю возможность поглотить меня полностью. Жадно. Нетерпимо. Пусть не нежится. Пускай потеребит их. Не хочу обычности, не хочу традиционности.
Я хватаюсь руками за его спину, призывая действовать более усилено, грязно, пошло, так как мы никогда не пробовали. Хочется на него накричать, чтобы надавил на меня, чтобы взял меня. Хочется умолять его о неправильности.
Однако Андрей будто не слышит меня или ему не подвластно прочтение моих неприличных до ужаса мыслей. И он продолжает мягко ласкать меня, не спешив переходить на другой этап, который располагается чуть ниже.
— Возьми меня, — внезапно рявкаю на него. И помогаю найти путь к самому нетерпеливому месту.
Андрей резко поднимает на меня свой пристальный взгляд, желая найти причину столь непривычного для меня поведения. Видно, что он силился что-то сказать, но передумывает. И правильно, потому что её, увы, здесь нет. Она где-то продолжает по сотому разу скатываться с трёхметровой горы.
«Или у вас всё настолько скучно в постели…», — всплывают его слова. Животное!
И стоило мне вспомнить об этом придурке и нарисовать в своей голове запечатлённый по памяти образ, как действия Андрея в том самом месте, перестают на меня магическим образом воздействовать. Я начинаю елозить, пробовать вылезти из-под него, остановить этот невольно начавшиеся процесс безумия. Однако Андрей и на этот раз мои действия не так расценивает и усиливает своё нажатие.
Я, не успевая стереть перед глазами образ его брата, в сочетании с активными пальцами Андрея, громко кончаю.
И тут же от ужаса открываю глаза. Мамочки…
— Что-то не так? — Андрей обеспокоено смотрит на меня. — Больно?
Больно? Да ты даже не напрягался будто. Не колотил, хотя вначале просила, не вбивался, хотя умоляла.
