и готово.
– Да какая тебе, в гузно, разница? – мрачно прохрипел Нюх.
– В гузно никакой! – огрызнулся гном с обгоревшим хохолком волос на голове. – Но не хочу сдохнуть на публике голышом и стоя раком.
Староста задумчиво посмотрел на спорящих пленников.
– То не шапито, не балаган. – наконец ответил Карпыч и его лицо сразу как-то осунулось, постарело. – Хочу я, шоб люди ведали, якой ценой, им жизнь достается. Шоб в очи дивились тем, кто животы свои заради села жертвует. Вздох их последний слышали. Не повинно лиху твориться за дверьми закрытыми. В правде жить треба, по совести.
– Смотрите какой совестливый нашелся. – презрительно прошепелявил Бипа. – Ручки замарать боится.
– Да куда там, – махнул рукой староста и тяжелой походкой направился к своему дому. – Не отмыть уже.
Глава 3. Горшок и корыта.
Одинокий домик, притаившийся в подлеске у дороги, нашли с трудом, но зато без приключений. В ходе сложной беседы, более похожей на игру в ассоциации, Лиса настояла на том, что она, в гордом одиночестве, отправляется к доброй собаке, а Аргилай остался на обочине коротать время за чисткой шкуры Упрямца. На том и порешили.
Небо расчистилось от туч и над предгорьями вновь, совсем по-летнему, сияло солнышко. Варварка никак не возвращалась. Время шло, полдень, а значит и казнь друзей, неминуемо приближались. С каждой утекающей минутой Лаи нервничал все больше, изводил себя страшными фантазиями и не знал куда деть. В итоге Упрямец был не только почищен, но и тщательно расчесан. Трижды. Аргилай, как раз размышлял над трудной дилеммой: заплести хвост коня в косичку или нарушить план и отправиться вслед за Лисой, когда кусты позади юноши зашуршали и на дорогу вышла варварка. На вытянутых руках девочка несла старый глиняный горшок.
– Я сделал! – с торжественной гордостью провозгласила Лиса, протягивая Лаи свою ношу, наполненную сомнительными достижениями. Достижения плескались и неприятно попахивали.
У юноши непроизвольно дернулся глаз. Но Аргилай собрал всю свою волю в кулак и спросил спокойным, непринужденным тоном:
– Это что?
Варварка широко улыбнулась, обрадованная возможностью рассказать все увлекательные подробности своего приключения. Но из-за скудного словарного запаса общего языка весь рассказ слился к восторженным звукам, отдельным фразам и интенсивному жестикулированию руками.
– Цепь! Никак! Ууу! Видеть горшок. Хвать! Ждать долго. Мимо. Никак. Ждать! Сделал! Я сделал!
С каждым словом собеседницы, лицо юноши все больше и больше вытягивалось.
– Вот! Горшок убрать собака. Два собака убрать. – с довольным видом закончила информативный рассказ девочка и сунула свою ношу Аргилаю под нос.
Юноша отпрянул от резкого запаха мочи.
– Хочешь сказать эта… это… этот горшок поможет нам от псов на воротах? – с сомнением уточнил он, зажимая нос.
– Да! – торжественно взвизгнула Лиса, продолжая тыкать горшок в лицо собеседника. – Горшок, помочь нам! Помочь от псов на воротах! Да!
Лаи неуверенно переступил с ноги на ногу.
– Ты уверена? – недоверчиво спросил он. – Я не до конца тебя понимаю. Но если ты говоришь, что поможет.
– Да! Уверена! – закивала девочка, излучая энтузиазм и тошнотворный запах туалета. – Помочь от псов на воротах! Да!
– Ну, раз ты так говоришь… – пробормотал юноша и принял протянутый ему горшок. С отвращением посмотрел на желтоватую жидкость. – Эх, энала бы Трица, на, что я готов ради нее. – с усилием выговорил Лаи и поднес горшок к лицу. В нос ударило зловоние, из глаз брызнули слезы. Но это не остановило Аргилая. Решительно выдохнув, он смело сделал большой глоток. Побледнел, скривился и закашлялся.
Теперь пришло время удивляться Лисе. У девочки вначале отвисла челюсть и округлились глаза, а затем она прыснула смехом.
– Нет, тупина, нет! – смеясь, закричала варварка. – Не пить, тупина!
– Дубина. – отплевываясь, автоматически поправил Лаи. – Погоди, – моча, ударившая в голову, внезапно породила догадку. – Ты хотела использовать добрую собаку, чтобы отвлечь псов на воротах?
Девочка уверенно кивнула.
– Но собака на цепи, и ты не смогла ее освободить? – продолжил высказывать свою догадку юноша.
Варварка опять кивнула.
– А потому нашла горшок и собрала в него собачью мочу? – предположил Аргилай.
– Да! – радостно пискнула Лиса, обрадованная, как человек нашедший своего собрата по разуму.
– Но зачем? – нахмурившись спросил юноша и опять сплюнул.
Девочка тяжело вздохнула, затем молча вернула себе горшок.
Лаи не успел даже испугаться, когда варварка плеснула на него мочой. Затем она плеснула мочой на себя и гордо улыбнувшись ответила:
– Помочь от псов на воротах, тупина. Поехали!
На своей могучей спине Упрямец вынес друзей из леса. Лаи держал поводья, а Лиса сидела у него за спиной. Под копытами вновь бежала дорога. Тяжелый ухват, притороченный к седлу на место меча, постукивал по ноге юноши. Девочка сжимала в руках горшок, в котором плескалась спасительная чудо-жидкость. Вязкий запах мочи теперь был почти осязаем и стал верным товарищем, сопровождающим всадников.
– Ох и не так я собирался проводить свое путешествие до Грейсвана. – проворчал Лаи и ткнул Упрямца пятками, посылая в галоп.
Деревня Пирожок встретила путников гнетущей тишиной. Словно затишьем перед грядущей бурей. Упрямец подъехал к запертым воротам и остановился. Из-за деревянной створки раздалось низкое утробное ворчание крупного хищника. Фельдбонский боевой жеребец заволновался, но не отступил ни на шаг.
Лиса спрыгнула с седла на землю. Быстро оторвала кусок ткани от подола платья. Тщательно вымочила тряпку в остатках мочи. Бросила почти опустивший горшок спутнику. Мокрую тряпку завязала вокруг пояса и полезла обратно в седло.
Лаи поморщился от отвращения, а девочка тем временем скомандовала:
– Туда! Близко. – произнесла она и маленький мокрый пальчик указал на ворота.
– Подвести коня к воротам? – догадался юноша.
– Да.
Юноша быстро понял, что задумала варварка и прижал Упрямца боком к воротам. Девочка ловко забралась ногами на седло, затем на плечи всадника, и через мгновение уже спрыгнула на той стороне ворот.
Лаи с самого начала не очень верил в затею с мочой и ожидал услышать рык псов и предсмертный визг Лисы. Но все обернулось иначе. В начале действительно был рык и многообещающее утробное ворчание. Но затем рык внезапно превратился в умилительный скулеж. Загремел засов ворот и взгляду Аргилая предстала картина с совершенно счастливым псом, который самозабвенно вылизывал лоскут ткани, пропитанный все той же мочой.
– А где второй? – нахмурился юноша, обеспокоенно озираясь по сторонам.
– Нету. – ответила Лиса пожимая плечами, затем залезла в седло позади Лаи и приказала. – Ехать!
Вокруг вновь проносились притихшие избы. Но теперь Лаи знал, кто смотрит из-за приоткрытых ставней. Мертвые, неподвижно сидящие восковые люди глядят на гостей своими нарисованными глазами. В каждом доме сидела холодная кукла, созданная безумной волей жестоких людоедов из,
